-- И да, и нет. Я полирую ногти и пытаюсь понять, чего ради налогоплательщики платят мне зарплату.
-- Интересная мысль. Высылаю тебе копии кое-каких бумаг. -- Мистер Кику вложил их в щель 'Исходящие', нажал на телексе тумблер с фамилией Гринберг и обождал несколько секунд, пока бумаги не появились перед Гринбергом:
-- Прочти их.
Гринберг просмотрел бумаги.
-- Итак, шеф?
-- Свяжись с местным' законниками, сообщи им, что мы займемся этим делом, затем отправляйся туда и посмотри, что там такое.
-- Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество.
-- Совершенно верно. Посмотри, нет ли там какой-то 'особой ситуации', мы должны быть в курсе дела.
-- В крайнем случае я займусь строевой подготовкой с местными стражниками. Где эта деревушка? Как ее -- Вествилл?
-- Откуда я знаю? Бумаги перед тобой. Гринберг взглянул на них.
-- Ого! Это же в горах! История может занять две-три недели...
-- Попробуй задержаться больше, чем на три дня, и я вычту их из твоего отпуска. -- Мистер Кику отключился и вернулся к другим делам, ответил на дюжину вызовов, опустошил до дна корзину входящих бумаг, которая тут же наполнилась снова, и заметил, что подходит время встречи с раргиллианином. Он почувствовал, как спина покрывается гусиной кожей, и поспешно нырнул в ящик стола за таблетками, относительно которых доктор предупредил его, чтобы Кику не злоупотреблял ими. Он едва успел проглотить их, как из динамика раздался голос его секретаря.
-- Сэр? Прибыл доктор Фтаемл.
-- Проси его. -- Мистер Кику пробормотал несколько слов, которые его предки использовали, заклиная змей.
Дверь широко распахнулась, и на его лице появилось выражение, приличествующее встрече высокопоставленных гостей.
III. 'ВОПРОС ПОСТАВЛЕН НЕКОРРЕКТНО'
Вмешательство Межзвездного Департамента в историю с Луммоксом отнюдь не было результатом слухов: оно, скорее, усилило их. Гринберг позвонил окружному судье, попросил его разрешения использовать зал судебных заседаний и предупредил, чтобы все свидетели и участники были на месте к десяти часам завтрашнего утра. Включая, конечно, и внеземное существо, которое и было причиной всей этой суматохи. Судья О'Фаррел переспросил:
-- И существо... оно вам тоже необходимо?
Гринберг уточнил, что именно оно и нужно ему больше всего, так как участие этого внеземного существа в ситуации и явилось причиной его, Гринберга, обращения.
-- Судья, мы в Межзвездном не любим совать нос в ваши дела. После того, как я взгляну на это создание и задам пару дюжин вопросов, я, скорее всего, поспешу откланяться... что устроит нас обоих. Это злосчастное В. -З. -существо -единственная причина моего появления. Итак, я могу надеяться, что оно будет на месте?
-- Э-э-э... видите ли, он слишком велик, чтобы его можно было доставить в суд. Я не видел его пару лет и предполагаю, что с тех пор он несколько подрос... хотя и в то время он был непомерно велик. Не могли бы вы ознакомиться с ним в том месте, где он пребывает?
-- Не исключено, хотя должен признаться, у меня есть предубеждение против всего, что только запутывает столь простое дело. А где он находится?
-- Там, где он обычно и живет, у своего владельца. У них небольшой домик под городом, в нескольких милях.
Гринберг задумался. Он был вполне современным человеком, который не придает значения тому, где он ест и где спит, когда находится при исполнении служебных обязанностей, но он предпочитал, чтобы все остальные исправно исполняли свои обязанности: иначе бесконечная чехарда дел в Межзвездном Департаменте никогда не кончится.
-- Я предпочел бы избежать этой поездки за город, так как я предполагаю придержать мое судно и, если возможно, завтра к полудню быть обратно в столице. Дело безотлагательное... связанное с марсианской нотой. -- Когда Гринберг хотел поторопить кого-то не из своих коллег, он прибегал к этому обычному приему.
Судья О'Фаррел сказал, что примет к сведению, и добавил:
-- Мы постараемся возвести временную постройку на лужайке у суда.
Два дня назад, когда Луммокс отправился на свою прогулку, судья был на рыбалке. К его возвращению суматоха уже улеглась и, придерживаясь своего принципа, он избегал слухов, газетных статей и пустой болтовни, связанной с делом, которое ему предстояло рассматривать. Позвонив Дрейзеру, О'Фаррел не предполагал, что с доставкой Луммокса возникнут какие-то трудности. Шериф встретил О'Фаррела, высунувшись из оконца на крыше.
-- Судья, вы в своем уме?
-- А? Что с вами?
Дрейзер попытался объяснить, судья отверг его объяснения. В конце концов они оба позвонили мэру. Но мэр был на той же самой рыбалке, поэтому он положил свой голос на чашу весов О'Фаррела.
-- Вы меня удивляете, -- сказал он Дрейзеру. -- Мы не можем позволить, чтобы важное официальное лицо думало о нашем городе, как о каких-то задворках, где не могут сделать такое простое дело.
Дрейзер застонал и отправился связываться со Стальной и Сварной Компанией.
Шериф Дрейзер принял решение переселять Луммокса еще до рассвета, пока улицы будут относительно пустынны. Но никто не позаботился ознакомить с этим замыслом Джона Томаса: он проснулся в четыре утра в холодном поту, прервав бредовые видения, в которых с Луммоксом случилось что-то ужасное.
Пока мир вокруг него не прояснился, Джон Томас был мрачен и неразговорчив; он был типичной 'совой' -- одним из тех, у кого по утрам низкое содержание сахара в крови и которые ни к чему не пригодны, пока не позавтракают -- на этой процедуре он и настаивал.
Шериф Дрейзер выглядел рассерженным. Миссис Стюарт использовала выражение 'мама-знает-лучше' и сказала: 'Дорогой мой, не думаешь ли ты, что было бы лучше...'
-- Я хочу позавтракать. И Луммокс тоже.
-- Молодой человек, -- сказал Дрейзер, -- вы неправильно ведете себя. Прежде всего, вы должны понять, что вас могут ожидать большие неприятности. Так что двигайтесь. Вы можете позавтракать в городе.
Но Джон Томас уперся.
-- Джон Томас! -- сказала мать. -- Ты слышал, что тебе сказали? Ты становишься таким же трудным, как твой отец.
Такое сравнение с отцом поразило сына.
-- Почему ты не защищаешь меня, мама?- резко спросил он. -- В школе меня учили, что любой человек не может быть выведен полицией из своего дома без предъявления ордера. Похоже, что ты стараешься помочь им, а не мне. На чьей ты стороне?
Столкнувшись с таким примером упрямого неповиновения, мать изумленно посмотрела на сына:
-- Джон Томас! Ты не имеешь права так разговаривать со своей матерью!
-- Это верно, -- согласился Дрейзер. -- Будь вежлив с матерью, а то я влеплю тебе затрещину -- неофициально, конечно. И если есть тут единственное, чего я не могу отрицать, так это мальчик, который грубит старшим. -- Он расстегнул мундир и вынул сложенную бумагу. -- Сержант Мендоза доложил мне, как ты пытался уклоняться от ответственности... так что я подготовился. Вот ордер. Теперь ты пойдешь? Или мне придется тащить тебя?
-- Это предписание из суда, -- сказал Джон Томас, -- где сказано, что я должен явиться и доставить Луммокса.
-- Так оно и есть.
-- Но здесь же сказано: к десяти часам. Здесь не сказано, что я не могу сначала позавтракать... И
