Бочдалек разгадал их маневр. Револьвер от удара не отлетел в сторону доктора, как было задумано, – он остался в руке Бочдалека и был все так же направлен в грудь Айзенменгеру. Бочдалек еще сильнее расплылся в улыбке.
– Так-так, – медленно, нараспев произнес он. – Это вы напрасно затеяли…
Он уже собрался продолжать свои разглагольствования, но в этот момент действительно потерял бдительность, и когда Карлос схватил стоявшую рядом с его креслом кочергу и швырнул ее в Бочдалека, то не промахнулся – кочерга угодила противнику в голову. На этот раз револьвер брякнулся на пол, и Елена метнулась к нему. Бочдалек схватился за голову, между его пальцев и по носу заструилась кровь. Издав сдавленный крик, Бочдалек вскочил на ноги, но было уже поздно. Елена крепко держала в руках револьвер, словно он был не обыкновенным оружием, а бластером из двадцать восьмого века.
Карлос выпрямился во весь рост, встал и Айзенменгер. Они молча наблюдали, как Бочдалек отнял руки от лица и, тряхнув головой, понемногу пришел в себя. Они видели, как Елена, завладев револьвером и пытаясь победить дрожь в руках, наставила его на Бочдалека.
Хрупкая женщина, держащая в трясущихся руках револьвер, выглядела весьма комично, и Бочдалек, глядя на нее, не смог сдержать улыбки. Айзенменгер сделал шаг в сторону Елены, рассчитывая, что она отдаст ему револьвер. Он предполагал, и не без оснований, что его умение обращаться с огнестрельным оружием несколько превосходит навыки Елены в этой области.
Но с противоположной стороны к Елене приближался Бочдалек – их отделяло друг от друга не более метра. Айзенменгер надеялся, что она догадается сделать шаг назад, но, похоже, у Елены не было такого намерения.
– Не подходите, – предупредила она.
Бочдалек рассмеялся ей в лицо. Он повернулся к Айзенменгеру:
– Она ведь не посмеет выстрелить в человека, правда?
Айзенменгер полагал, что успел хорошо изучить Елену, но теперь он в этом сомневался. Лицо ее выглядело решительным, но в ее глазах доктор уловил некоторое замешательство.
Бочдалек продолжал буравить взглядом Айзенменгера, но, улучив момент, неожиданно повернулся к Елене и метнулся в ее сторону, будто пытаясь выхватить из ее рук оружие. Он остановился на полпути; Елена подпрыгнула и чуть слышно взвизгнула.
– А я что говорил? – удовлетворенно хмыкнул Бочдалек, снова повернувшись к Айзенменгеру.
– Только попробуйте еще раз, – предупредила Елена.
Изобразив на лице притворный испуг, Бочдалек в очередной раз посмотрел на Айзенменгера. Потом широко улыбнулся и, стремительно развернувшись, потянулся за револьвером. Но Елена оказалась проворнее. Она отвела руку в сторону, и Бочдалек поймал пальцами воздух. В этот момент она, сама того не желая, несколько раз нажала на курок.
Пули одна за другой с невероятным грохотом вылетели из револьверного ствола. Рука Елены дрогнула, но теперь уже это не имело значения – барабан был пуст. Елена, пребывая в шоке, расширенными то ли от ужаса, то ли от удивления глазами смотрела на Бочдалека.
Несколько пуль прошли мимо, прочертив пунктирную линию на деревянном полу за спиной Бочдалека, но четыре попали в цель, и теперь в его паху зияли рваные раны. От удивления он выпучил глаза, потом зашатался, увидел кровь, вытекавшую из его тела, недоуменным взглядом посмотрел на раны и, только осознав, что произошло, почувствовал боль. Боль оказалась нестерпимой, Бочдалек завыл, словно раненый тигр, и уже не мог остановиться.
– Мы получили информацию, что вам может угрожать опасность.
Сквозь узкую щель разглядеть лицо Штейна было трудно, и Маккаллум не мог с уверенностью сказать, осознал ли старик услышанное. Однако слова, произнесенные им в ответ, показались сержанту по меньшей мере странными.
– Опасность? Это же смешно. О чем вы говорите!
– У нас есть основания полагать, что вас разыскивает один из ваших бывших коллег и встреча с ним может оказаться для вас опасной. Некто Карлос Ариас-Стелла.
Штейн медленно, словно в замедленной съемке, прикрыл глаза, но тут же снова открыл их. Несколько секунд он искал слова для ответа, после чего заговорил дрожащим старческим голосом, и что-то в этом голосе показалось Маккаллуму неестественным. Не сами слова, а именно голос, каким они были произнесены, вызвали у сержанта ощущение неестественности происходящего.
– Что за чушь! Ерунда! – даже не сказал, а почти прокричал Штейн. Это была самая настоящая истерика. Сперва Маккаллум решил, что это визит заставил старика так разнервничаться, но похоже, что причина столь странного его поведения была куда серьезнее…
Сержант снова посмотрел на Беверли. Он уже там. Они оба это поняли. Маккаллум повернулся к Штейну, и в этот самый момент Розенталь и старик услышали, как в гостиной что-то тяжело грохнулось на пол. Штейн окончательно растерялся, Розенталь же, наоборот, превратился в живой комок нервов. Он прислушался, не забывая, однако, про револьвер, ствол которого еще сильнее уперся в ребра старика. Из гостиной тем временем донеслись приглушенные голоса.
«Какого черта ты там вытворяешь, Бочдалек?» – подумал Розенталь.
Штейн заговорил опять:
– Вам не о чем беспокоиться. Поверьте мне, Карлос не сделает мне ничего плохого. Даже если…
И в этот момент прозвучали выстрелы.
Уортон расслышала их совершенно отчетливо, так же как и Маккаллум. Они обменялись взглядами, и Беверли начала выпрямляться.
Не оставили эти выстрелы равнодушным и Розенталя. Стоя в прихожей, он лихорадочно пытался сообразить, что могло произойти в комнате и как следует действовать в сложившейся ситуации. Времени на раздумья ушло немного – считаные секунды. Ухватив Штейна под руку, он что было сил потянул старика назад, от двери. Тот, не ожидая такого поворота событий, неловко повернулся на вощеном деревянном полу и упал. В этот момент из комнаты донеслись душераздирающие вопли.
Маккаллум кинулся к щели, сквозь которую еще недавно пытался разглядеть лицо старого профессора.
– Профессор?! Профессор?! Впустите нас! Впустите…
Завершить фразу он не успел. В лицо ему уперся револьвер Розенталя, и в следующую секунду несколько выстрелов превратили голову сержанта в кровавое месиво, а еще через мгновение ветер унес облачко дыма, вившееся над продырявленным черепом.
Елена смотрела на Бочдалека, сжимая в руках револьвер, ствол которого все еще был устремлен на цепочку дыр в полу. В тот момент, когда Елена непроизвольно нажала на спусковой крючок, Айзенменгер бросился к ней, чтобы выхватить револьвер из ее рук, но уже через мгновение раздались выстрелы в прихожей. Доктор остановился, понимая, что дело принимает непредвиденный оборот. Бочдалек, прижав руки к паху, катался по залитому кровью полу и по-звериному выл. Все происходило, как в замедленном кино: Айзенменгеру казалось, что все вокруг него застыли, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Из оцепенения доктора вывел Карлос. Он шагнул к Елене и отобрал у нее револьвер. При этом Карлос дышал часто и прерывисто, явно находясь на грани паники.
– Нам нужно выбраться отсюда прежде, чем он вернется. – Карлос глянул на Айзенменгера и, увидев, что тот медлит, крикнул: – Ну, скорее же!
Доктор с трудом осознавал происходившее вокруг. Бочдалек на глазах истекал кровью, и спасти его ни при каких обстоятельствах не представлялось возможным. Елена отрешенно глядела на него, пребывая, по-видимому, в глубоком шоке. Айзенменгер мягко, но решительно взял ее за руку:
– Идем…
Но не успели они сделать и шага, как в дверном проеме показался Розенталь.
Беверли вскрикнула от ужаса и неожиданности, когда к ее ногам повалилось тело сержанта
