— Хохми, хохми — дохохмишься. — Лицо географички выразило дружескую озабоченность. — Распустил язык при Зинаиде, болтун.
— Насчет дерьмовой презентации, что ли?
— Разумеется. Надо тебе было высказываться. Иди теперь оправдывайся, изворачивайся…
— Галь, так ведь я это нарочно.
— То есть?
— Хотел проверить, настучишь ты или нет.
— Кто, я?! — Галина Даниловна аж поперхнулась. От шеи до корней волос ее залила краска. — Кроме тебя, в учительской, между прочим, нас было двое. И между прочим, Зинаида…
— Галь, Зинаида не в курсе даже, зачем меня вызывают.
— Верь ей больше, она…
Но тут к ним подошел физкультурник и с двухметровой своей высоты, игнорируя географичку, обратился к Глебу:
— По компоту вмажем?
Глеб кивнул.
— Гулять так гулять.
— Позволить-то себе можем? — как бы усомнился физкультурник.
Глеб дотянулся до его плеча.
— Расслабься: я угощаю.
Географичка сочла за благо бесшумно удалиться.
А на шестом уроке, сразу после звонка, в кабинет французского вошла Даша. На ней было строгое темно-серое платье сантиметров на пять выше колен, сапожки на шпильке, и суровость ее лица соответствовала стандарту, установленному для чиновников министерства просвещения. Королевским жестом руки она усадила вставший для приветствия класс.
— Глеб Михайлович, я притулюсь где-нибудь… вон там, — указала она на свободный стол, — а после урока мы обсудим с вами некоторые вопросы методики.
— Как скажете, — невозмутимо отозвался Глеб.
Сев за стол, Даша обратила на него сияющий изумрудный взгляд.
— Всю ночь не спала, — сказала она по-английски.
— Поделом тебе, — по-английски ответил Глеб.
На эти лингвистические выкрутасы класс никак не отреагировал. Здесь не было бузотёров, подобных Лёне и Гуле. Это был дисциплинированный и нелюбопытный 9-й «В». Глеб даже не потрудился хоть как-то представить Дашу: сошло и так.
Урок проковылял, так сказать, без падений и взлетов, и после звонка класс мгновенно опустел — занятия закончились, и школьники рванули на свободу.
Придерживая дверь, Глеб обернулся к Даше.
— Итак?
Даша подошла к нему и посмотрела в глаза.
— Итак.
— Наверное, — предположил Глеб, — мне следует отвезти твой перевод к тебе в контору.
Даша не сводила с него глаз.
— Конечно. Это прямая твоя обязанность. Но я уже отвезла сама, извини… Деньги мне заплатили, но другой работы не дали. Говорят, нет заказов.
— Врут?
— Разумеется. Но почему?
Глеб нахмурился.
— Я разберусь. Но лишь в интересах следствия. А работа эта… ну ее к свиньям.
— Серьезно?
— Вполне. Я еще вчера хотел с тобой об этом поговорить, но… Слушай, прекрати на меня так смотреть!
— Как?
— Вот так.
— Как вот так?
— Сама знаешь. Сейчас я растаю.
— Тогда я соберу тебя в пузырек. И буду принимать по две капли на ночь.
Они смотрели друг другу в глаза.
— В общем, так… — Глеб прокашлялся. — Меня вызывает на ковер директор…
— Я порву ему пасть, — пообещала Даша.
— …думаю, минут на десять, — невозмутимо продолжал Глеб. — Ты ждешь меня здесь. Потом мы едем в Мытищи знакомиться с колдуньей из Ольгиного списка.
— Я сама ведьма, — сказала Даша, не сводя с него глаз. Глеб хмыкнул.
— Кто тебе это сказал?
— Многие говорят.
— Плюнь им в лицо. И сиди тихо.
Дверь кабинета подергали. Глеб отпустил дверную ручку, и в комнату заглянула географичка.
— Ну, что ты закопался? Иван Гаврилович неважно себя чувствует и просил поторопиться… — Тут она заметила Дашу. — О, инспектор министерства! Что-то вы к нам зачастили!
Даша вздохнула:
— Служба.
Глеб шагнул за дверь и обернулся:
— Дарья Николаевна, дождитесь меня, пожалуйста.
Даша деловито взглянула на свои часики:
— Ладно, Глеб Михайлович. Даю вам десять минут.
Когда шаги Глеба затихли в коридоре, географичка ядовито поинтересовалась:
— Вам так понравились его уроки? Или, наоборот, много замечаний?
Даша обезоруживающе улыбнулась.
— Сказать откровенно, по-французски я не понимаю ни слова.
— Зачем же тогда вы явились?
— Спросить, что он ел на завтрак.
Девчонки-секретаря в «предбаннике» не оказалось. Было похоже, она смоталась с концами. Постучав, Глеб приоткрыл дверь директорского кабинета и вошел. Кабинет был пуст. Чертыхнувшись, Глеб стал прохаживаться из угла в угол. Этак он маршировал минут двадцать пять.
Директор вошел, кашляя, сопя и хромая более обычного.
— А вот и я, вот и я… Давно ждете? Извините, дружок. Я чайку горячего напился и лекарство принял.
— Что с вами, Иван Гаврилович? — посочувствовал Глеб.
— Да шут его знает. Простыл, радикулит обострился… Бог с ним, не будем о болячках. Слыхал я, вы ругаете презентацию нашего издательства? Только не подумайте, будто я собираю сплетни…
— Иван Гаврилович, такое мне даже в голову не пришло.
Директор остро на него взглянул и тут же опустил глаза.
— Вот и правильно, Глеб Михайлович. Для меня очень важно знать ваше мнение. Пусть самое нелицеприятное.
Теперь Глеб посмотрел в глаза директору.
— Иван Гаврилович, вам известно, что Дмитрий Грачев — бандит до мозга костей?
Директор закашлялся, но взгляда не отвел.
— Да вы, Глеб Михайлович, никак удивить меня хотели?
— Признаться, хотел, — усмехнулся Глеб. — Зачем тогда вы держите этого пахана в авангарде? Нанять больше некого?
Ероша седые волосы, директор проковылял к окну.
