сморщился.
– Не знаю. Лубянка использует меня втёмную.
Глеб прыснул и потрепал его по вихрам. Возле входа в туалет Лёня встал, как говорится, на атасе, а его учитель французского проследовал к месту встречи с его отцом.
В туалете для мальчиков полковник Оксфорд выглядел, мягко сказать, неприкаянно. В своем сшитом на заказ пальто, высокий и прямой как трость, он брезгливо прохаживался возле пожелтевших детских писсуаров.
Пожимая Глебу руку, Борис Викторович мрачно произнес:
– Вас должны арестовать. Завтра-послезавтра.
Глеб улыбнулся:
– Наконец-то. На английскую разведку работаю?
Левая бровь полковника чуть приподнялась.
– Вижу, вас не удивишь.
– Это легко просчитать, – ответил Глеб. – И разумеется, у вас никаких намеков на доказательства – одна лишь инициатива генерала Святова.
– Этого вполне достаточно, – без улыбки произнес полковник. – Тем более что производить арест он будет лично.
– Кто еще из сотрудников?
– Вероятно, я и два оперативника.
Глеб щелкнул пальцами:
– Вот это везение!
На сей раз приподнялись обе брови полковника.
– Вас не удивишь и не испугаешь. Но что за этим стоит?
Глеб на мгновение задумался.
– Борис Викторович, вам не трудно будет арестовать меня где-нибудь… скажем, у посольства Японии? Это, по-моему, неплохо бы смотрелось в отчетах?
– Допустим, – полковник тревожно взглянул на часы, – но, Глеб Михайлович, я вас не понимаю.
Глеб тоже посмотрел на часы.
– Долго объяснять. Но будьте готовы к тому, что вы с оперативниками арестуете самого генерала Святова. То есть у вас просто не будет иного выхода. И ваши героические действия, полагаю, продвинут вас по службе.
Полковник, следует отдать ему должное, и глазом не моргнул.
– Как вы этого добьетесь? – только и спросил он.
– Пока не скажу, – улыбнулся Глеб. – Но, вероятней всего, генерал сильно облажается, а вы, рискуя жизнью, восстановите порядок и закон. Устраивает?
Полковник пожал плечами:
– У меня такое чувство, Глеб Михайлович, что в скором времени я буду то ли благословлять, то ли проклинать судьбу за наше с вами знакомство.
– Смотря чего вы ждете от судьбы, – ответил Глеб, направляясь к выходу. – Не забудьте лишь уведомить, куда и во сколько я должен явиться для ареста.
Губы полковника дрогнули в улыбке.
– Будьте спокойны, я позвоню.
– Но прошу учесть, – предупредил Глеб, выходя, – до двух дня у меня уроки французского. Это святое.
Полковник смотрел на закрывшуюся за ним дверь, и в глазах его промелькнуло недоумение. Он постоял еще с полминуты, затем тоже покинул туалет для мальчиков.
Отделившись от стены, к нему шагнул Лёня.
– Вражеская агентура не проявлялась, – лихо отрапортовал он.
Взглянув на часы, полковник тихо проговорил:
– Ты забыл ключи от квартиры. Я вызвал тебя с урока, чтобы их передать. Все это время ты был со мной. Но если кто-то засек тебя возле кабинета Глеба Михайловича, то… ты зашел к нему, чтобы на завтра отпроситься с французского.
– На послезавтра, – поправил Лёня. – Завтра у Глеба Михайловича занятий нет.
– Вот как? – задумчиво произнес полковник. – Значит, ты пытался отпроситься на послезавтра, но Глеб Михайлович тебя не отпустил. Так, на всякий случай.
– Почему не отпустил? – заинтересовался Леня.
– Меньше возможных нестыковок, – объяснил ему отец. – В общем, у тебя голова на плечах. Надеюсь.
