Боснекки сердито фыркнула и отвернулась. Больше она не сказала ни слова, да и мы с Лори старательно молчали.
Когда машина поднялась к звездолету, я поразилась его размерам. Снизу, когда видно только брюхо этой громадины, оценить его размеры практически невозможно, но вблизи он показался мне просто грандиозным. Наша машинка на его фоне выглядела чуть ли не мухой. Букашкой… Я вдруг вспомнила, как скрывалась за тушей звездолета машина, увозившая на заседание Совета Элии. Черт, опять он! Да сколько можно! Вот привязался…
С чего это меня навязчивые идеи стали мучить? То рыжий, то Элии… Или психика земных женщин не выдерживает катастрофических перемен жизненного уклада? Но Лилька, к примеру, не производила впечатления человека, замученного переменами. Ей, по-моему, вообще все нравилось. Может, это я такая ненормальная?
Гм… а что, разве нормальная? Одно внутреннее зрение чего стоит? И зачем только Элии?.. Ммм!.. Опять пошла по кругу! Хватит! Все! Проехали! И, кажется, приехали. Машина влетела в шлюз, люк закрылся, отрезав от моей бестолковой жизни очередной кусок.
У выхода из шлюза нас ожидал Брайкир. Боснекки, пулей покидая наше приятное общество, сердито бросила ему:
– Занимайся своими питомцами сам, мне некогда, – и исчезла за какой-то дверью.
Я облегченно вздохнула, с радостью приветствуя Брайкира – так приятно встретить доброго знакомого в малоприятной обстановке. Они с Лори перемигнулись, и мы, сопровождаемые верными чемоданами, двинулись к месту назначения.
Нас поселили в каком-то гостевом закутке, неподалеку от зала заседаний. Впрочем, пытаясь освоить новое место жительства, я быстро поняла, что в нашем распоряжении, кроме двух спален, маленькой столовой, небольшого коридорчика и холла перед залом, больше ничего не было, все выходы были перекрыты.
– И как это понимать? – с укором спросила я Брайкира. – Почему нам никуда нельзя сунуться?
– Чтоб не путаться под ногами у команды, – его плоское лицо расплылось плоской мультяшной улыбкой. – Зачем вам, Женя, куда-то высовываться? Лететь недолго… Есть хотите? Может, поболтаем, пока есть время?
– Конечно, – согласилась я. – Только можно мне сначала посмотреть зал заседаний? Живьем, так сказать?
– Сколько угодно, – он показал рукой в сторону зала, и я немедленно отправилась на экскурсию: пусть мужики болтают, у меня другие планы.
Я осторожно вошла в приоткрытые двери полутемного зала и осмотрелась. Слабый запах нежилого помещения, справа и слева амфитеатром поднимаются вверх ряды кресел. Проход между ними вел к центру ораторской арены, над ней что-то слабо светилось в полумраке. Я подошла поближе – карта, та самая объемная карта звездного неба.
Она была прозрачной, и в темноте неосвещенного зала маленькие звезды, казалось, жили своей собственной жизнью в собственном микроскопическом космосе. Его не волновали людские проблемы, в нем не существовало черных дыр, только тихо подрагивали в воздухе бледные искорки света, напоминая стаю светлячков.
Обойдя карту кругом, я посмотрела по сторонам. Вон там сидел догонский дедуля, здесь восседала Боснекки, а Элии стоял на этом самом месте… А, пропади все пропадом! Он бросил меня, теперь улетит в космос один без меня и прощай, как звали! А я-то, дурища такая, мучаюсь, страдаю... Зачем? Нафиг! Пойду-ка я искать в Лори что-нибудь такое-этакое… такое, что сможет подлечить мое бедное разбитое сердце…
И пошла. Мужики смотрели последние новости с Альтаира, они едва обратили на меня внимание.
– А, Жень! Не хочешь посмотреть, что там творится?
Я надулась на них, села в сторонке и принялась себя жалеть, но долго не получилось. Лилька была права, это не новости, а натуральный фантастический фильм.
Огромные города, роскошные и зеленые… Хотя городами их назвать можно было с большой натяжкой. И дома как-то не очень казались похожими на дома, скорее, на трубы колоссальной высоты, пересеченные другими прозрачными трубами, что-то вроде метро, только не под землей, а сверху. И в целом каждый город напоминал грандиозную объемную решетку с утолщениями в узлах.
Я сразу вспомнила модель кристаллической решетки чего-то там, которую показывали на уроке химии в доказательство строения вещества – проволочки, соединенные между собой разноцветными шариками. Поразительно похоже! А вся земля покрыта буйной растительностью. И на дорожках посреди этих городских джунглей топтался растерянный народ.
Люди говорили об огромных очередях на уменьшение, про невозможность увезти весь скарб, грустили, что запаздывают звездолеты, которые могли бы спасти хоть малую толику произведений искусства и архитектуры. Один дядечка с пеной у рта доказывал, что если их семь местных чудес света, а особенно мавзолей какого-то то ли героя, то ли гения канут в черную дыру, они никогда не смогут глядеть в глаза потомкам.
Другой просто молчал и на все расспросы репортерши только обреченно кивал головой. Маленькая кудрявая девочка, которую он держал за руку, сосала палец и таращила на всех доверчивые круглые глазенки. Репортерша старалась утешить несчастного и бодро рассказывала, что первые звездолеты с Земли уже прибыли. И сразу же показали эти звездолеты и их бравых пилотов, среди которых в первых рядах красовалась строгая Сережкина морда.
Я так обрадовалась, что забыла про все напасти, придвинулась поближе, чтоб рассмотреть родное лицо, но оно уже исчезло, снова начали показывать скорбные очереди к уменьшителям. И тут до меня дошло, что еще немного – и такие же очереди начнут выстраиваться вот тут, у меня под ногами, на родной планете…
Нет, я даже не хлюпнула носом. Всего один шанс, и тот больше напоминает смутную надежду в безвыходном положении – вот придет хороший дядя Элии и все будет хорошо, не плачь, детка! Я даже не вздохнула, нет. Хватит с меня. Может, и жить осталось всего ничего, а я… а что еще остается делать? Во все тяжкие… в голове замкнуло, никак не могла вспомнить, а что там во все тяжкие делают? А, пускаются. Пуститься, что ли?
Нет, мне это не подходит, вот что. Буду жить, как жила раньше. И меня отпустило, и получилось легко улыбнуться ригелианину, который уже некоторое время спокойно ожидал, когда я соизволю обратить на него свое внимание.
– Да?
– Я хотел узнать, – он повернулся к Лори, – не хотите ли вы, Женя, и вы, Лори, немного перекусить? Мне давно не удавалось попасть к столу – немного беспокойное время сейчас.
Пришлось сослаться на диету, тогда меня пригласили просто составить им компанию, чтоб украсить их общество. А это запросто! И мы отправились на кухню. Брайкир положил на стол маленькую коробочку. Знакомая штучка… Опять конспирация?
Я вспомнила малопонятные мысли Боснекки, и как раз про ригелианина… Что-то не очень приятное. Кажется, он слишком полагается на свою коробочку. Конспираторы хреновы! Чтоб на собственном корабле у мадам не торчали во всех углах жучки – или чем там пользуются на Сириусе для прослушки? Да ни за что не поверю!
– Я не очень уверена в вашем приборе, – еле слышно, почти одними губами прошептала я.
Брайкир вопросительно наклонил голову к плечу, пальцами выстучал на столе нервную дробь, задумчиво наморщил лоб. Ох уж эти технологически продвинутые цивилизации! Ни листа бумаги, ни карандаша тебе… И рассыпать по столу нечего, к примеру, на тонком слое соли очень удобно писать – написал и стер, никаких следов! Вот это я понимаю, конспирация.
А, дошло! Я отобрала у Лори стакан с серо-буро-малиновой гадостью, которую он только что вытащил из синтезатора, и, обмакивая в нее палец, написала на столе «Что вас интересует?».
Мужики оживились и развеселились, как мальчишки, а я надулась от гордости. Сразу видно, про чернильницу с молоком они и слыхом не слыхивали! Таким вот образом мы и общались часа два, исписав три стакана и испачкав пачку салфеток. Обсудили африканские видения, заодно я наябедничала Брайкиру
