речь идет отнюдь не о борьбе с 'денационализирующимся' еврейством вообще, в целом, но лишь с той его частью, теми его представителями, которые проявляют свою 'разрушительную активность' прямо и непосредственно в сфере политики, идеологии, культуры, — то есть прямо и непосредственно борются с устоями чуждого им национального бытия.
Да, речь идет о тех, о ком В. Е. Жаботинский не без презрения писал еще в 1906 году, что они задорно 'побежали на шумную площадь творить еврейскими руками русскую историю'. К ним, конечно же, совершенно не относятся пусть даже самые 'денационализированные', но не вторгающиеся с 'разрушительной активностью' в устои того или иного национального бытия люди, занятые общеполезным профессиональным трудом.
Как ни прискорбно, в эпоху Революции в еврейской среде оказалось чрезвычайно большое количество людей, одержимых этой самой разрушительной активностью. Причину этого вполне основательно и убедительно раскрыл И. Р. Шафаревич в своей работе 'Русофобия', созданной в 1978-1982 годах и опубликованной впервые в 1988-м:
'В конце XIX века устойчивая, замкнутая жизнь религиозных общин, объединявших почти всех живших в России евреев, — писал . И. Р. Шафаревич, — стала быстро распадаться. Молодежь покидала религиозные школы и патриархальный кров и вливалась в русскую жизнь — экономику, культуру, политику, все больше влияя на нее. К началу XX века это влияние достигло такого масштаба, что стало весомым фактором русской истории... оно... особенно бросалось в глаза во всех течениях, враждебных тогдашнему жизненному укладу. В либерально-обличительной прессе, в левых партиях и террористических группах евреи, как по числу, так и по их руководящей роли, занимали положение, совершенно несопоставимое с их численной долей в населении'. Этот, как пишет далее И. Р. Шафаревич, 'прилив... почти точно совпал с 'эмансипацией', началом распада еврейских общин... Совпадение двух кризисов (в России в целом и в российском еврействе. — В.К.) оказало решающее воздействие на характер той эпохи'. [118]
Работа И. Р. Шафаревича вызвала совершенно беспрецедентную волну всякого рода нападок и обвинений — что ясно свидетельствует об ее высокой значительности. Разумеется, его на разные лады обвиняли в антисемитизме. Но для этого каждый его обвинитель предпринимал более или менее грубое искажение действительного содержания 'Русофобии'. К сожалению, этим грешили подчас даже и стремящиеся к объективности авторы.
Среди них оказался и пишущий в основном о проблемах Православной Церкви публицист Александр Нежный. В своей книге 'Комиссар дьявола', рассказывающей прежде всего о главном 'воинствующем безбожнике' Ярославском, Александр Нежный не побоялся называть реальными и полными именами и этого разрушителя, и его 'биографа' Минца и заявить, что в своем сочинении о Минее Израилевиче Губельмане (то есть Ярославском) 'брызжет восторженной и чрезвычайно глупой слюной Исаак Израилевич (Минц. — В.К.), поневоле вызывая у всякого нормального читателя приступ юдофобии..'[119]
Александр Нежный здесь явно 'переборщил', определив ненависть к разрушителю и палачу русской Церкви и его одописцу именно и только как 'юдофобию'; ведь не является же, скажем, глубокая симпатия русских людей к Исааку Элиевичу Левитану 'приступом юдофилии'... Почему же в отношении Губельмана и Минца возмущение обязательно должно принимать характер юдофобии?
А через несколько страниц Александр Нежный 'переборщил' в прямо противоположную сторону, обвинив в юдофобии И. Р. Шафаревича: он зачислил его в стан 'охотников представить русскую (шире и точнее говоря российскую) трагедию (имеется в виду Революция. — В.К.) результатом победоносного еврейского заговора' (с. 15). А ведь в работе И. Р. Шафаревича, которую 'обличает' Александр Нежный, с полнейшей определенностью сказано:' '... мысль, что 'революцию делали одни евреи' бессмыслица, выдуманная, вероятно, лишь затем, чтобы ее было проще опровергнуть. Более того, я не вижу никаких аргументов в пользу того, что евреи вообще 'сделали' революцию, т. е. были ее инициаторами, хотя бы в виде руководящего меньшинства' (с. 143; то же самое во всех других изданиях работы).
Далее Александр Нежный преподносит более конкретное обвинение:
'Непостижимым образом русские террористы оказываются у него (И. Р. Шафаревича. — В.К.) почти сплошь евреями' (с. 16), и для 'опровержения' дает, в частности, перечень русских террористов- народовольцев. Но ведь И. Р. Шафаревич пишет там же, что в эпоху народовольческого террора 'евреи в революционном движении были редким исключением' (с. 143), поскольку их 'эмансипация' только зачиналась.
Признаюсь, меня глубоко удивили цитируемые фразы Александра Нежного, и я обратился к нему с вопросом, почему он до такой степени исказил смысл работы И. Р. Шафаревича. И Александр Иосифович признался, что он вообще-то не читал эту работу, а только слышал рассказ о ней от одной из своих приятельниц... Словом, давно знакомый мотив: 'Я Пастернака не читал, но протестую против его клеветнического романа'.
Что же касается множества других 'критиков' работы И. Р. Шафаревича, о них и говорить не хочется: это заведомые лжецы и клеветники.
Участие евреев в Революции было, конечно, огромным и уж, разумеется, никак 'несоразмерным' (по определению В. Е. Жаботинского) с долей евреев в населении России. Вместе с тем, как писал в уже цитированной работе Л. П. Карсавин, 'глупо' утверждать (хотя это и ранее делали, и теперь делают многие), что 'будто евреи выдумали и осуществили русскую революцию. Надо быть очень необразованным исторически человеком и слишком презирать русский народ, чтобы думать, будто евреи могли разрушить русское государство' (с. 415).
Характеризуя 'тип' ассимилирующегося еврея с его 'разрушительной активностью', Л. П. Карсавин оговаривал, что 'этот тип не опасен для здоровой культуры и в здоровой культуре не действенен. Но лишь только культура начинает заболевать или разлагаться, как он быстро просачивается в образующиеся трещины, сливается с продуктами ее распада и ферментами ее разложения, специфически его окрашивает и становится уже реальной опасностью' (с. 414).
Кстати сказать, сегодня множество 'борцов' с пресловутым антисемитизмом прямо-таки обожает приписывать своим противникам тезис, согласно которому именно и только евреи устроили русскую революцию. Конечно, существуют малосведущие или не способные к серьезному размышлению люди, которые говорят нечто подобное. Но даже самый что ни есть 'черносотенный' идеолог Н. Е. Марков писал о роковом феврале 1917 года: 'Тут за дело взялись не бомбометатели из еврейского Бунда, не изуверы социальных вымыслов, не поносители чести Русской Армии Якубзоны, а самые заправские российские помещики, богатейшие купцы, чиновники, адвокаты, инженеры, священники, князья, графы, камергеры и всех Российских орденов кавалеры'.[120] Н. Е. Марков почему-то забыл прибавить к этому перечню и ряд членов самой Императорской фамилии — в том числе великого князя Кирилла Владимировича (прадеда сегодняшнего 'претендента' на Российский престол юного Георгия Михайловича), который уже 1 марта явился в качестве единомышленника в 'революционную' Думу, причем 'на его шинели красовался алый бант'.[121]
Роль евреев выросла до предела уже после разрушения Русского государства. Совершенно несоразмерное участие евреев во всем, что делалось после октября 1917 года, чаще всего 'объясняют' и, более того, 'оправдывают' тем, что ранее они испытывали, мол, абсолютно нестерпимые притеснения и ограничения. Так, одна современная журналистка, узнав из предоставленных ей архивных материалов о том, что в руководстве ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ вплоть до начала 1950-х годов громадную роль (никак не соразмерную с их долей в населении) играли евреи, пытается объяснить и в сущности 'оправдать' это именно гонениями на евреев до 1917 года. Речь идет о Евгении Альбац, издавшей в 1992 году (кстати, тиражом 50 тыс. экз.) объемистую разоблачительную книгу об 'органах госбезопасности'. Вопрос о том, 'почему среди следователей НКВД-МТБ — и среди самых страшных в том числе, — пишет Е. Альбац, — вообще было много евреев, меня, еврейку, интересует. От вопроса этого никуда не уйти. Да и не хочу я уходить.
Я иного думала над этим. И, поверьте, это были мучительные раздумья. И вот до чего я додумалась — изложу это очень коротко. Октябрьский переворот для евреев Российской империи, с ее еврейскими резервациями-местечками, с ее страшными погромами, ограничениями в правах, невозможностью для молодых евреев получить высшее образование — конечно, этот переворот стал для них своего рода
