И тут в глаза ударил свет – невыносимо яркий, ярче солнца, ярче всего, что доводилось видеть. На миг замок исчез, окутавшись белым, жарким сиянием. Это продолжалось недолго, белый огонь начал тускнеть, превращаясь в малиновое пламя. Огненная стена выросла на склоне, ее языки потянулись ниже, свечками вспыхнули растущие возле подножия стен кусты…
Мне захотелось протереть глаза, но руки были связаны, и я мог лишь покрепче зажмуриться и вновь открыть веки. Огонь не исчез. Колышущаяся малиновая стена медленно сползала по склону, оставляя после себя черные проплешины гари.
– Не верьте дьявольскому обману! – прокричал епископ. – Молитесь, дети мои! Я с вами!
Его слова тут же повторили сотни уст. Кое-кто, не выдержав, вскочил и бросился бежать, но большинство осталось на месте. Люди верили. Молились – и верили.
Дьявольский обман? Выходит, на этот раз и я смог увидеть его! На миг я почувствовал что-то, похожее на облегчение. Теперь я такой, как все, мне не нужен поводырь. Наверное, этот фантом – последнее, что может сотворить сеньор Доминик.
Огонь спускался все ниже, от горы уже веяло жаром, но никто не двигался с места. Люди не боялись демонских козней, на поверку оказавшихся обычными фокусами, достойными бродяг-жонглеров. К тому же Его Преосвященство сам показывал пример стойкости.
И тут я заметил, что монсеньор де Лоз неспокоен. Он несколько раз внимательно поглядел вперед, откуда приближалась огненная стена, затем оглянулся на застывших в ожидании людей, и вдруг что-то прошептал на ухо командиру латников. Тот, кивнув, принялся быстро отводить своих людей в сторону. Рядом с епископом остались шестеро, включая вездесущего брата Жеанара. Латник вновь кивнул епископу и внезапно принялся чертить по земле острием копья. Круг? Я постарался привстать. Да, круг! Латник очертил круг, в котором оказались его товарищи и сам де Лоз. А епископ…
А Его Преосвященство внезапно спрятал крест и достал из складок ризы нечто, совсем с ним не сходное – плоский жезл с массивным навершием, на котором я успел разглядеть золотое изображение черепахи. Резкий жест – де Лоз обвел жезлом себя и тех, кто стоял рядом. Толстые губы зашевелились – Его Преосвященство читал молитву.
Молитву? В лицо пахнуло жаром – огненная стена подползала к подножию холма. Догадка – невероятная, но одновременно такая простая, заставила похолодеть. Я видел пламя. Видел, потому что оно – настоящее!
Малиновая волна хлынула в долину. Ее край задел одного из крестьян, застывшего в молитвенном молчании, и тут же послышался вопль – громкий, нечеловеческий. Вспыхнули одежда, волосы, пламя опрокинуло несчастного, и он покатился по земле, чернея и распадаясь на большие темные клочья. Огонь добрался до второго, третьего…
Епископ молился. Молился – но не Тому, Чью помощь обещал своей обреченной пастве. Черный жезл с золотой черепахой застыл недвижно, а красные губы призывали Иного, – того, в кого де Лоз действительно верил.
Жар близкого огня дышал запахом горелого мяса. Пламя было уже в десяти шагах, и я попытался встать. Значит, вот о чем вещали сны! Я не дождусь Белого Рыцаря, или он уже приходил – но я не зажег вовремя светильник…
Я встал, повернувшись лицом к огню. Передо мной упал один из латников, его доспехи начали медленно краснеть. Пламя охватило замершего на корточках Армана де Пуаньяка, и он с воплем покатился вниз по склону. Кое-кто, уже догадываясь, уже понимая, бросился бежать, но малиновая волна догоняла, сбивая с ног, превращая людей в маленькие черные свечи.
В лицо ударил белый жар. Я закрыл глаза и начал медленно читать молитву. Сейчас вспыхнет риза, затем волосы, ресницы, боль вопьется в глаза… Где-то рядом кричали, кто-то надрывно выл, слышались испуганные вопли, а я ждал неизбежного. Но шли мгновенья, все вокруг дышало ровным сухим теплом, но я был жив. Еще не веря, я прошептал имя Господа и открыл глаза.
Огонь шел по долине, убивая тех, кто остался, и догоняя бежавших. Языки пламени уже достигли леса, деревья одно за другим чернели, небо заволакивалось грязным дымом. Вокруг стоял смрад – страшный смрад сгоревшей плоти. А над всем этим молча, недвижно возвышался замок. Прибежище демонов… Логово… Капище.
Земля на холме почернела. Вокруг застыли трупы в искореженных огнем доспехах, и лишь возле сгоревшего шатра по-прежнему недвижно стоял монсеньор де Лоз в окружении черных латников. Наши глаза встретились. Его Преосвященство хрипло рассмеялся и опустил жезл:
– Вижу, мы с вами одного поля ягоды, брат Гильом! Но не надейтесь – это вас не спасет.
Авентюра шестая и последняя.
О том, как трем братьям не довелось вернуться в обитель
I.
Повозка скрипела, шумел лес, беззаботно пели птицы, воздух был прозрачен и свеж. Все это можно слышать, можно свободно дышать, даже разговаривать, но не видеть – теперь повязка лежала на глазах. Правда, сейчас этого и не требовалось. Можно было просто лежать на спине, ощущая под собой мягкое сено, а под боком – острый уголок деревянной обложки. «Светильник», выпавший из сгоревшего мешка и тоже изрядно обгорелый, везли вместе со мной. Я попросил – и мне не отказали. Итак, я снова ехал «стой- телегой», но уже не по доброй воле.
Рядом находились трое, говорившие по-басконски. Это были не стражники де Лоза. Те стерегли меня до вечера, затем завязали глаза и передали кому-то другому. Повозка ехала медленно, то взбираясь на невысокий подъем, то спускаясь с горок, и оставалось лишь гадать, где мы и куда направляемся. Я жив, и буду жив еще какое-то время. Расправа с излишне любопытным братом-бенедиктинцем откладывалась, иначе незачем было увозить меня из покрытой пеплом и усыпанной обгорелыми трупами долины.
Я жив. Это немного удивляло, хотя особых надежд я не питал. Его Преосвященство изволил намекать на какую-то гадость, которую он готовит монсеньору Орсини. Возможно, это тоже было частью плана.
– Эй, по-о-оп! – голос был грубый, с диким басконским произношением. – Не спи-ишь?
Отвечать я не стал, но этого и не ждали. Послышался хохот – моим спутникам стало весело.
