Не знаю, кто ему ответил, да и кого спрашивал, тоже неясно, да только не до того мне стало. Потому как снова дверь открылась.
– Добрый вечер, сеньоры! И вам добрый вечер, прекрасная сеньора!
Поклонился мой Дон Саладо, достойно так, серьезно. И сам он весь собранный такой, словно в королевские покои пожаловал – или в замок, где великаны-людоеды проживают. Борода расчесана, точно как у Сида на картинках, на голове вместо шлема дурацкого – шляпа с полями короткими.
…Был Дон Саладо – стал Дон Сомбреро.
Пока моему идальго хозяева со всем вежеством отвечали, я еще раз зал этот проклятый оглядел. Мавры-то меня не напугали. Стоят, обалдуи, глаза выпучили, словно просят, чтобы я каждого под дых двинул. Двинул, кинжал у того, кто слева, выхватил, да по горлу, да к Дону Саладо…
И тут снова скрипнуло. Скрипнуло, заскрежетало, словно камнем по камню провели.
Дуэнья!
Вошла, ни на кого не взглянула. Встала – как раз перед дверью, да так, что плечами своими весь проход перекрыла. На лице – улыбочка легкая, будто бы весело ей. А глаза – пустые-пустые.
Значит, все. Хоть хватай кинжал, хоть не хватай…
А сеньор маркиз к кафедре подошел, наверх зачем-то поглядел, руку ко лбу поднес – не иначе крест сотворить решил. Но не перекрестился, опустил руку.
– Тот, Кто вс-се миры с-сотворил, да поможет нам! С-сила Букв да пребудет с-с нами! Начнем…
Открыл он книгу черную, перелистнул страницу.
Перекреститься – рука не поднимается, «Pater noster» прочесть – язык ледышкой стал…
И тут – словно палкой по ушам ударило. Так и не понял я, чего случилось. Гром ли в подземелье грянул, его ли сиятельство первое слово прочел?
Потемнело. Горят факелы – а света нет. Вернее, есть он, но какой-то черный. А тут и свечи загорелись – те, что на полу. Сами собой вспыхнули, и тоже – темными огоньками. И зал будто сжали, и стены кривыми сделались…
И не слышно ничего. Вроде шевелит сеньор маркиз губами, а вроде и нет. А в зале все темнее, и уже никого не видать…
Вспыхнуло!
Зажмурился, подождал, пока боль пройдет. Открыл глаза…
Багровым пламенем горели круги на полу. Холодом от того огня тянуло. Линии, что белыми были, набухли словно, желтыми сделались – и тоже огнем пошли. И не осталось даже сил, чтобы глаза прикрыть.
Сколько стоял – не помню. Замерли песчинки в ампольетах, замерзли…
– С-сеньор Кихада!
Издалека голос донеся, будто его сиятельство из-за ворот голос подал.
– С-сеньор Кихада! С-соблаговолите взять с-сеньора Гевару за руку и пройти от нижнего круга, именуемого Ос-снованием, до верхнего – Короны. Идите не торопяс-сь и при этом не откажите в любезнос- сти с-сообщать, что вы видите. В зеркало покуда не с-смотрите. И не бойтес-сь – С-сила Букв защитит вас-с и с-спутника вашего…
У меня и так уже мурашки по коже друг за дружкою бегали, а услыхал такое – и вовсе сосулькой сделался. Спаси нас, Дева Святая! Ведь Ты обещала, что всегда со мной будешь!
…А булавка на воротнике камнем сделалась – тем, из которых стены замковые укладывают…
– Пойдем, Начо!
Даже не заметил я, когда это Дон Саладо подойти успел. Подойти, за руку взять. Дивное дело – полегчало мне сразу.
– Идите!
И снова – в ушах гром. Только слабый такой, далекий.
…И багровое пламя под ногами.
А Дон Саладо мне тихо-тихо так:
– Не бойся!
Вздохнул лишь я, такое услыхав. Негоже, конечно, мне, пикаро с Берега, труса праздновать…
…Пламя по пояс, по грудь уже. Холодное, ледяное.
– Скажу я вам сеньоры, что узрел я вроде как свод небесный, звезд полный. И звезды те не токмо вверху, но и всюду. И даже иду я по звездам, что, право, дивно весьма!
Не хотел я, а улыбнулся. Эх, Дон Саладо! Вчера великаны с василисками, сегодня – свод звездный. Какие там звезды! Горит все, во рту сухо…
…И холод со всех сторон. И ноги вроде как по льду скользят.
– Вижу я теперь вроде как ворота замковые, огнем горящие, но не одни. Три пути передо мною, сеньоры, и за каждым словно бы свет яркий…
Твердо говорил мой рыцарь, твердой рука его была, что ладонь мою сжимала. Не выдержал я, стал вперед всматриваться. Может, и вправду – ворота? Да где там – один огонь!
