городская стража – и ворота, что из города прямиком к свободе ведут, заперты. В соседних Помпеях стен городских нет, разрушили их, но в Капуе есть. Значит либо ворота ломать, либо акробатикой заниматься, через стены перелазить. А времени на это мало останется, стража по пятам бежать будет, в городе тревогу объявят, перепуганные обыватели за оружие схватятся.
Это два.
А если вы, читатель, заговорщик опытный, с воображением, то ко всему этому еще одну мысль приплюсуете. Вырваться из города мало, надо еще и уйти подальше. Ночью уходить вроде бы лучше, но за ночью утро настает. Сейчас лето, ночи короткие, значит, через несколько часов, когда как раз в Капуе ополчение соберут и по соседним городишкам клич кликнут, вы на виду окажетесь, под ярким солнышком. А если днем из города вырваться, то все наоборот будет. Пока ополчение сбежится, пока оружие раздадут и разберут, ночь настанет. Значит, несколько часов форы у вас есть.
Это три.
И последнее. Как именно бежать, вы заранее продумали. Вспомним еще раз: школьные помещения квадратом вокруг двора идут, забора нет, но ворота охраняются, стража на месте, а окна наружу скорее всего решетками забраны. Один путь – через кухню, там отдельный вход, через который продукты в школу приносят. Однако ночью кухня не работает, двери заперты, днем же совсем наоборот. Вон, прямо сейчас поварята через дверь открытую дымящийся котел выносят.
Ваши выводы, Спартак?
Спартак выводы сделал. Бежали днем. И в этом я почти уверен.
Плутарх:
«Случайно встретив по дороге несколько телег, везущих в другой город оружие для гладиаторов, они захватили его и вооружились».
Едва ли телеги с оружием по ночам ездили. То-то подарок разбойничкам! Так что днем все это было, не иначе. Между прочим, телеги эти могли последним аргументом стать. Оружие требуется? Требуется – и много. Где взять? На тренировках у гладиаторов мечи учебные, деревянные. А если и боевые выдают, то совсем немного.
Оружие есть в школе – гладиаторское. Но оружейную охраняют на совесть, дверь прочная, а времени, чтобы с ней возиться, не будет.
Оружие есть у стражников, но за каждый меч, каждое копье придется кровью платить. И с временем опять-таки декохт.
Оружие есть в городе, у городской стражи, но с ним та же история.
А вот именно сегодня вы узнали, что в соседний город, скажем в те же Помпеи, должны в тамошнюю школу оружие доставить. Сам Батиат и обмолвился. Мол, зашевелились конкуренты, в Риме, в лучшей мастерской, что у ворот Тибуртинских, мечи «галльские» заказали! Несколько телег с оружием – это не так и мало, дорогу же, по которой повезут, вычислить просто. Если же трудно, друг Эномай подскажет, он места здешние знает. Так что телеги эти могли перехватить не так и случайно.
…А может, и вовсе не случайно. Раб-писарь, что в помпейской школе лямку тянет, заранее «маляву» перебросил с очередной «волчицей».
Итак, решено! Бежим – днем и сейчас. А для начала заварим-ка бучу!
Постойте, постойте, а как же донос? Ведь пишет Плутарх! Нельзя же так просто почтенного грека игнорировать!
Право, не знаю. Вот прочитал я в одной весьма серьезной книге, что донос прямо в Сенат поступил, в город Рим. Там испугались, курьера в Капую отправили, но заговорщики начеку оказались, курьера того опередили – на аэроплане, видать. И Джованьоли о том же пишет. Только у него Спартака сам Цезарь предупредил. Уважаю я романиста итальянского, но такое даже комментировать не стану.
Уверен, если бы власти, что в Риме, что в Капуе, предупреждены были, то тем дело бы и кончилось. А в то, что у Спартака была своя контрразведка, да такая, чтобы в Сенате римском или даже при префекте капуанском уши имела, напротив, не верю. Впрочем, желающие могут верить. Могло, конечно, и такое быть, но, как по мне, чисто теоретически. А вот откуда разговоры про донос да про предупреждение пошли, рискну предположить.
Итак, вы Спартак. Все решено, вы встаете, на гладиаторов, что уже готовы вновь за деревянные мечи взяться, смотрите. В зале гладиаторов сотня, из них ВАШИХ – человек двадцать. Не так и мало, но вы людей хорошо знаете. Разные они, и не все храбрецы. Когда один на один, соглашаются – опять-таки в принципе, но когда нужно не в принципе, когда требуется здесь и сейчас, когда тень решетки оконной крестом деревянным начинает казаться…
Значит? Значит, надо народ ПОДТОЛКНУТЬ. А как? Да очень просто – надо их убедить, что обратный путь закрыт – напрочь! Что смерть и там, и тут, но при побеге еще есть какой-то шанс, а если струсишь – все. И огонь тебе будет, и железо, и крест деревянный с гвоздями. И покаяния твоего никто слушать не станет, разве что крысы в камере смертников.
Итак? Вы киваете Криксу с Эномаем. И Ганнику киваете. А сами народу: «Станови-и-ись! Стр-р- роиться!»
Вы же тренер, не забыли?
Строится народ, все еще ни о чем не подозревает. А вы минуту-другую ждете, затем руку вверх легионерским приветствием выбрасываете…
Речь, дорогой читатель, я за Спартака сочинять не стану. И так все ясно. Она должна быть короткой, чтобы стражники, у дверей скучающие, не сообразили, и яркой. И очень-очень убедительной. Мол, следует, товарищи и братья, пойти даже на крайний риск ради свободы, и это лучше, чем рисковать своей жизнью на арене для потехи зрителей. Отступать некуда – нас выдали, вот-вот вязать придут. А если повяжут, то для острастки не только заговорщиков казнят, но и остальных не помилуют. Каждого второго – на крест, прочих в рудники свинцовые. Позади, товарищи и братья, смерть. Впереди, товарищи, свобода!
Убедили? Меня и убеждать не надо. А вот гладиаторы… Которые ВАШИ, которых вы сами вербовали, вроде как подрастерялись. Сейчас очнутся, сейчас просыпаться станут, но это «сейчас» затянуться может. Но это ВАШИ. Все же прочие просто одурели, глаза на лоб выкатили, губами белыми шевелят. А стражник, тот, что слева от входа, уже челюсть отвисшую на место прилаживает, у того же, что справа, в глазах долг служебный разгорается…
Подтолкнуть! Еще! Сейчас же! И не словами, слов мало, нужно ДЕЛО, чтобы до всех сразу дошло, пока стражник, тот, что справа, ручищей по эфесу гладиса хлопает…
Нет, дорогой читатель, не хлопает уже. Вы ведь не зря с Криксом и прочими шептались. Сползает стражник на пол, глаза закатив, в шее у него – сапожное шило, а Эномай-разбойничек аккуратно так его придерживает, чтобы панцирь не загремел. Второй же, тот, что слева, еще хрипит. Но недолго ему хрипеть, у Крикса руки железные, да и Ганник рядом.
Два трупа у дверей. Все! Рубикон позади, жребий брошен, и танки Западный Буг пересекли…
А теперь можете командовать. Что именно? Как что? В соседнем зале – «фракийцы» тренируются, в том, что дальше – «самниты» с андабатами. Первая полусотня – с Криксом, вторая – с Эномаем, учебные мечи взять, оружие стражников поделить, душить всех, кто в шлеме и панцире!..
И вот уже блестят глаза, вот уже заорали «Спарта-а-а-ак!», вот уже не надо бояться, потому что поздно, и давят стражу в коридоре, и врываются в соседний зал, и вскипает грозной толпой двор…
Вы, дорогой читатель, наверняка догадались уже. Я ведь ничего не выдумал, я совершенно реальный бунт описал. Только случился он не в далекой Капуе двадцать один век назад, а поближе и не так давно. Год 1917-й, раннее утро 27 февраля, Петроград, казармы лейб-гвардии Волынского полка. Так тогда все и началось…
Почему Спартак мог действовать именно ТАК? А потому, дорогой читатель, что бунтуют везде одинаково. И ничего нового за двадцать один век в этом жутком деле не придумали. Уверен!
А дальше – все понятно. Вы ведь сценарий побега с товарищами своими не один раз проговаривали. Сейчас тревогу объявят, сейчас рожок сигнальный запоет, стража из караульной выскочит. Не страшно! И то, что народ во дворе безоружный – тоже не страшно. Даже то, что вышли не все, две сотни всего, остальные по углам забились – не страшно. Двести человек хватит, у страха глаза велики, сейчас Батиату кажется, что не школа бунтует – Ганнибал в Капую ворвался.
И систему охраны вы изучили. Ведь куда дежурная смена бросится? Первым делом, понятно, к воротам –
