подходила к концу, Лукулл добивал последних фракийских бойцов, значит, скоро все три римские армии смогут соединиться!
Версия первая: Спартак совершил ошибку, первую в этой войне – недооценил Красса и его войско. Недооценил – и подарил римлянам самое ценное: ВРЕМЯ. За несколько недель римская армия оправилась от разгрома, пришла в себя, получила новые подкрепления. Кровавая жертва «ужасным и неведомым» сплотила всех страхом, одновременно вселив уверенность в победе. Претора Красса, решившегося воззвать «к ним», теперь боялись больше, чем Спартака.
Значит, ошибка? Ведь Спартак – всего лишь человек, да и боги иногда ошибаются.
Может, и ошибка, но, может, и нет.
Версия вторая: Мы знаем, чего стоил этот бой римлянам – паники, брошенного оружия, потерянных Орлов. Но нам не известно, сколько заплатили за победу спартаковцы. Вспомним, что большая часть повстанческой армии – галльские новобранцы. Опыта у них всего-ничего, месяц-два службы. Победа над Муммием могло стоить очень дорого, и Спартак понял, что в открытом бою со всей римской армией ему не устоять. У Муммия было только два легиона, а если придется воевать с остальными? Красс, получив жестокий урок, больше не дробил армию на отряды. Риск был слишком велик.
Спартак мог знать и другое. Слухи о кровавой жертве в римском лагере наверняка вихрем разлетелись по всей Италии. Верил ли Спартак в римских богов? Понял ли, что случилось? Уверен – понял, а если нет, ему, конечно же, подсказали. Не зря же ела свой хлеб фракийская жрица! В любом случае Спартак уже знал: Красс – не Лентул и не Геллий, он не остановится ни перед чем. Значит, спешить нельзя, сперва следует закалить новобранцев, пополнить армию опытными бойцами. Где? Конечно же, на юге, где Спартака ждут бруттии, где сражается отряд «галлов». Не исключено, что перед походом на север Спартак оставил в Бруттии и Апулии надежных парней, способных собрать и вооружить новые отряды. Обученные резервы всегда нужны, особенно если в армии слишком много молодых бойцов.
Было еще одно соображение. На юге, в Бруттии, Лукании, Калабрии и Апулии, повстанцы держались уже больше года, именно здесь сложилась их основная база. Две новые, в Галлии и Этрурии, были еще ненадежны. Публипору и другим командирам требовалось время, чтобы организовать там настоящее войско. Спартак, отвлекая армию Красса на себя, это время им предоставил.
И, наконец, вести бои с Крассом в Южной Италии было куда выгоднее, чем в Средней и Северной. Здесь, на юге, после года спартаковских «зачисток» римских сторонников осталось очень мало. Удобна была и местность. Северная Италия – равнина, где римляне, сумев развернуть армию, получат все преимущества. Средняя Италия – давний римский форпост, там много крепостей и дорог. На юге же – горы, столь удобные для партизанских и полупартизанских действий, а также море, окружающее оконечность итальянского сапога со всех сторон. Конечно, море может стать ловушкой, но может и надежным тылом, если удастся договориться с киликийскими Черными Бородами.
Можем ли мы теперь представить себе новый план Спартака? Думаю, можем. От быстрых, молниеносных маршей спартаковцы перешли к постепенному ЗАВОЕВАНИЮ ИТАЛИИ. Кое-чего они уже добились, если же армия Красса будет разбита, римлянам останется лишь долина желтого Тибра. Конечно, гордые квириты не сдадутся, но без Северной и Южной Италии их шансы станут совсем другими. Итак, стратегическая цель Спартака осенью 72 года до Р.Х. – захват Италии, тактическая – разгром Красса.
Понимал ли это Красс? Догадывался ли, что его СПЕЦИАЛЬНО заманивают в Южную Италию, подальше от римских стен? Думаю, понимал и догадывался, но выбора у него не было – в Риме ждали побед, а на горизонте уже начинал маячить призрак Помпея. Война в Испании заканчивалась, армия Сертория, потеряв вождя, разбегалась и сдавалась в плен. Значит, скоро ветераны Помпея смогут вернуться в Италию, и тогда Великий, а не Марк Лициний будет послан для разгрома гладиаторов.
Крассу оставалось одно – идти вслед за Спартаком и навязать ему бой, решительный, последний. Иначе все будет напрасно: и долгое соперничество с Помпеем, и неправедные миллионы, и кровь тысяч римлян, принесенных в жертву «ужасным, неведомым».
Марк Красс двинулся на юг. О дальнейшем же наши древние пишут весьма сумбурно, так что и понять мудрено.
Аппиан:
«Красс оказался для своих солдат страшнее побеждавших его врагов. Очень скоро ему удалось одержать победу над 10 000 спартаковцев, почему-то стоявших лагерем отдельно от своих. Уничтожив две трети их, Красс стал смело нападать и на самого Спартака. Одержав и над ним блестящую победу, он стал преследовать его, отступающего к морю с целью переправиться в Сицилию».
Орозий:
«…Сенат отправил Красса с легионами консулов, с новым пополнением солдат. Тот, как только вступил в бой с беглыми рабами, убил их шесть тысяч, а 900 взял в плен».
Флор:
«Наконец-то римляне всеми силами государства поднимаются против этого гладиатора, и от этого позора освободил римлян Лициний Красс. Эти – стыдно сказать – враги, разбитые и обращенные им в бегство, убежали в крайние пределы Италии».
Если верить всей этой компании, армия Красса атаковала спартаковское войско и одержало победу, после чего Спартак был вынужден отступить и даже «убежать». Показания совпадают, значит им можно верить. Но, странное дело, добросовестнейший Плутарх об этих римских успехах почему-то не знает. А ему положено знать, ведь он писал биографию Красса. Как же можно не рассказать о первой настоящей победе? Шесть тысяч убитых, пленные, бегство врага? Не путают ли все эти историки-патриоты?
Путают, конечно! Орозий, даже не моргнув, сообщает, что Красс «как только вступил в бой с беглыми рабами, убил их шесть тысяч, а 900 взял в плен». Но ведь первая битва – это разгром легионов Марка Муммия! Разгром, паническое бегство, казнь каждого десятого. Какая уж тут победа? Аппиан, тоже горячий патриот, заявляет, что Красс победил даже дважды – сначала разбил отделившийся от гладиаторского войска отряд, а после и самого Спартака, более того, победа была «блестящей». И Флор туда же: «враги, разбитые и обращенные им в бегство, убежали». Даже тавтологию подпустил для убедительности.
Так и хочется спросить Аппиана со товарищи: если Спартак был «блестяще» разгромлен и обращен в бегство, почему победоносная армия Красса остановилась на пороге Регийского полуострова? И не просто остановилась – топталась несколько месяцев, не решаясь атаковать. Более того, Красс готовился не к наступлению, а к обороне, иначе бы не стал громоздить свою «линию Мажино». Или претор попросту струсил? Но с чего ему пугаться после «блестящей победы»?
Будем разбираться.
Маршрут Спартака мы уже знаем – через Луканию в Бруттий, к морю. Скорее всего, спартаковское войско шло по уже знакомой Помпилиевой дороге. Куда именно? Может быть, туда же, где Спартак провел прошлую зиму – в Фурии?
Аппиан:
«Спартак занял горы вокруг Фурий и самый город».
Аппиан это нам уже сообщал, но его рассказ явно относится к предыдущей зиме – 73-72 годов до Р.Х. Иначе не получается, ведь речь шла об относительно спокойном житье-бытье спартаковской армии у зимнего моря. Хватало времени и поторговать, и оружие изготовить, и посылать в рейд отряды «добытчиков». Поздней осенью 72 года до Р.Х. все это было невозможно – к Бруттию спешила армия Красса. Поэтому не поверим Аппиану, послушаем других.
Плутарх:
«А Спартак мало-помалу уходил через Луканию к морю. Встретив в проливе киликийские пиратские суда, он решил переправиться в Сицилию и, перебросив на остров 2000 человек, возобновить войну сицилийских рабов, только недавно погасшую и требовавшую немного горючего материала, чтобы снова вспыхнуть. Киликийцы сговорились со Спартаком, но, взяв договоренные подарки, обманули его и уплыли. Тогда он, снова повернув от моря, расположил войско на Регийском полуострове».
Итак, спартаковское войско оказалось у моря, пройдя через Луканию. До Бруттия оно еще не добралось, значит, Спартак вышел к морю у Метапонта или Гераклеи. Здесь и состоялись его переговоры с пиратами.
…О коварных корсарах – чуть ниже. Пока же удивимся: от Метапонта или Гераклеи (это как раз посередине между «носком» и «каблуком» Италии) добираться в Сицилию далековато. Не лучше ли готовить
