«В сражении, в котором они в последний раз сразились с римлянами, они могли противопоставить римскому войску девяносто тысяч человек».
Орозий:
«А самих беглых рабов было убито более 100 тысяч».
Цифры расходятся, но порядок общий. Если же учесть, что под Брундизием погибли далеко не все, то очевидно, что сами римляне оценивали численность спартаковцев в девяносто-сто тысяч. Значит, за несколько дней войско Спартака выросло более чем вдвое.
…Возможно, прячущийся в кустах римский лазутчик стал свидетелем именно этой встречи. Со стороны и вправду похоже на бунт – огромная вооруженная толпа окружает Спартака со всех сторон, вопит, потрясает в воздухе пилумами. А из сотен глоток дружный рев: «На Рим! На Рим!».
Так и рождаются легенды.
На Рим Спартак не пошел. Армия повернула в Калабрию, к городу Брундизию. Почему туда, почему, к примеру, не в Апеннины? Ведь среди горных тропинок легче скрыться, спрятать войско, досидеть до весны. Кажется именно это имел в виду Плутарх, говоря о «погубившем» спартаковцев успехе. Не один он такое пишет, прочие тоже. Мол, заела гордыня беглых рабов, не пожелали они по примеру Ковпака и Че Гевары ускользнуть, уйти подальше от врага. Перешли бы к партизанской тактике, накопили б сил…
Мудрый совет, что и говорить! Для начала я бы посоветовал всем этим умникам самим попробовать. А что? Заснеженный горный лес, заледенелые тропы, ни еды, ни фуража, а с трех сторон – римские армии. Романтика! Вот только боюсь – съедят этих архистратигов. Собственные товарищи съедят, когда провизия кончится. А если серьезно, то партизанский отряд в несколько десятков тысяч человек в горах не спрячешь. Зима – враг партизан, недаром гласит давняя поговорка: «Зима ваша – весна наша». Отступать же, имея за плечами неразбитого противника, не рекомендует ни один воинский устав. Да и куда отступать – навстречу Помпею? Чего ждать – высадки Лукулла, соединения всех римских армий?
Нет, в горах зимой делать нечего. Но почему все-таки Брундизий? Что за город такой особенный?
Страбон:
«…Там много гаваней, защищенных от морских волн, они замкнуты одним устьем, ибо заливы заключены внутри устья. От этого гавань получает форму оленьих рогов».
Итак, Брундизий – большой порт, более того – всепогодный, защищенный от бурь. Вспомним, что дело происходит в январе. О чем еще пишет всезнайка-Страбон?
«При переправе из Греции или из Азии более прямой путь идет на Брундизий; действительно, сюда прибывают все, чей путь лежит в Рим. Туда идут две дороги…»
Выходит, не просто порт, но и важный узел сухопутных коммуникаций. Одна из двух дорог – это знаменитая Аппиева, лучшая в Италии.
«Морской путь от Брундизия к противоположному берегу идет, с одной стороны, к Керавнским горам, а с другой к Эпидамну; этот путь длиннее первого, так как составляет 1800 стадий. Последним путем чаще всего пользуются, потому что город удобно расположен относительно иллирийских и македонских народностей».
Переведем: 1800 стадий – 330 километров. Но это «длинный» путь, есть и короче, значит, до иллирийского берега (современная Югославия) плыть, если с ветром повезет, чуть больше суток. И плавают – Брундизий, как мы видим, главный порт на адриатическом побережье Италии, ее морские ворота на Восток. Интересный город, правда? Я бы его и сам захватил при случае. Но зачем туда спешит Спартак?
Мудрые историки разъясняют сие просто. Не вышло у Спартака на Сицилию переправиться, от Рима подалее, вот и решил он снова попробовать, но в этот раз не в Бруттии, а в Калабрии. Ворваться в порт, захватить корабли – и по зимнему морю прямиком к иллирийскому берегу. А там нырнуть в горы – и в родную Фракию или даже за Дунай. Ну так и хочется этим мудрецам спровадить спартаковское войско подальше от Вечного Города!
А я вот в это не верю. И вы не верьте. Сколько кораблей требуется, чтобы переправить войско в хотя бы в сорок тысяч человек? Если же кораблей мало, если частями грузиться, то сколько времени? А ведь Красс не так и далеко, да и Помпей не за тридевять земель. На противоположном же, балканском берегу тоже римские войска, там армия Марка Лукулла. Кроме того – зима. В гавани безопасно, она всепогодная, а вот в открытом море даже пираты плавать опасаются.
Думаю, никуда Спартак плыть не собирался, по крайней мере до весны. Но и без этого Брундизий мог оказаться очень полезным:
1. Крупный порт – крупная добыча, там много припасов и всего прочего, весьма полезного для армии.
2. В Калабрии, где местные жители тоже очень любят римлян, можно пополнить армию. Есть кем – калабрийцы слывут не меньшими разбойниками, чем бруттии.
3. Захват Брундизия закрывает восточные морские ворота Италии, что чрезвычайно затруднит высадку войск Лукулла, особенно зимой.
4. Угроза главному порту заставит Красса направиться в Калабрию, где его можно будет встретить, имея за спиной крупный, хорошо укрепленный город, куда в случае необходимости можно и отступить.
5. При неудаче имеет смысл отойти на самую оконечность «каблука» (к мысу Япигий) и повторить вариант с Регием. Если Красс вновь начнет строить «линию Мажино», можно будет спокойно досидеть до весны и дождаться подхода пиратских эскадр.
6. Но самый лучший вариант – встретить войско Красса в Калабрии, разбить его, на этот раз уже окончательно, и дожидаться следующего братца Куриация – Помпея. Третий же брат Куриаций, Марк Лукулл, вынужден будет скучать за морем, дожидаясь все той же весны.
Вывод ясен: Брундизий – важнейший стратегический узел. С его захватом три римские армии (Красса, Помпея и Лукулла) можно будет бить поодиночке. А с весны – начинать новую кампанию, как на суше, так и на море. Выходит, Спартак и не думал умирать, цель обыла прежней – победа. Шансы все еще оставались, более того, они не казались меньшими, чем год назад. Под знаменами Спартака собрались десятки тысяч опытных бойцов. Они умели побеждать, они верили в победу. Весы богов все еще колебались…
Спартаковцы шли к Брундизию. Шли быстро, очень быстро.
Аппиан:
«Спартак… бежал по направлению к Брундизию».
Как видим, даже «бежал». От предгорий Апеннин до цели похода менее двухсот километров по Аппиевой дороге. Пешком – дней шесть, верхами – трое суток, если не меньше. Авангард спартаковцев был уже у самого города…
…Но последние капли уже падали, пуста была клепсидра, и Те, Кто вершит судьбы миров, произнесли приговор. Спартак опоздал – Марк Лукулл был уже в Италии. Его войска заняли Брундизий. Идти было некуда.
Марк Лициний Лукулл недаром слыл талантливым полководцем. Его слава меркла в сиянии великого Луция Лукулла, его брата, но за всю свою долгую карьеру Марк не проиграл ни одной войны, не одной битвы. Он выиграл и сейчас, сумев перебросить по бурному зимнему морю своих ветеранов. Их было, вероятно, не очень много, лишь передовой отряд, но этого хватило, чтобы запереть городские вороты и не пустить спартаковцев в город. На осаду времени не оставалось – из Лукании уже спешил Красс.
Вам это ничего не напоминает, дорогой читатель? А мне напоминает – Ватерлоо.
…Французская армия насмерть сцепилась с войском Веллингтона на плато Мон-Сен-Жан. Два часа дня, Наполеон побеждает, но на горизонте уже появились прусские колонны Блюхера. А чтоб аналогия было полной, вспомним еще и о русской армии, которая уже подходила к бельгийской границе…
Значит, все? Нет, не все!
Вновь вспомним Ватерлоо. Когда Наполеон увидел в подзорную трубу пруссаков, он сказал маршалу Нею: «Считайте, что их еще нет, считайте, что они на Луне! Атакуйте!» Это и был последний шанс – разбить англичан, пока Блюхер был еще далеко. Все решали минуты…
Этот шанс оставался и у Спартака. Римских войск в Брундизии мало, Лукулл не силах перейти в наступление, Помпей далеко, значит еще можно успеть встретиться с Крассом один на один. А там…
Да, шанс действительно был. Лукулл так и не вывел войска из Брундизия, Помпей не успел к решающей битве. Они были еще на Луне.
Аппиан:
