Пароль «Красноярск», отзыв «карабин»… Вообще-то пульт в руке, и кнопка не погасла.
– (Boots – boots – boots – boots – movin' up and down again!)
There' no discharge in the war!
Ее пальцы с трудом отрывались от камня. Сначала указательный, затем средний…
[…………………………..]
– Ничего не говори, Эрлих, ни о чем не спрашивай, я еще просто не проснулась, у меня был очень скверный сон! Я же просила забрать меня – куда угодно, на сколько угодно, хотя бы на час. Только подальше отсюда! Мой мир – отвратительный, мерзкий, но это я понимаю, лишь когда вижу тебя…
Красное авто мчит, пугая светофоры, за окном – постмодернистский калейдоскоп, руки девушки впились в рулевое колесо.
Молчу. Стриженая права, просыпаться иногда больно.
– Позавчера, там, в охотничьем домике… Ты исчез, появился Грейвз, настоящий Грейвз, а я перед ним – в мятом платье, заплаканная, никакая. Конечно, он никому не расскажет, не в его интересах, но я почувствовала себя изнасилованной, брошенной в грязь…
А ты об этом даже не подумал, Том Тим Тот. Чужая шкура – свинцовая шкура!
– Не удивляйся, он бывает у нас часто, он наш родственник, и Дайза – наша родственница, раньше Грейвз жил за границей с родителями, я даже не была с ним знакома…
Мотор на пределе, уже не ревет – воет, встречные машины шарахаются от взбесившейся «Alda-0003», стриженая девушка даже не смотрит вперед…
– Альда, будь добра, сбавь скорость! Вот так, вот так… Теперь – к обочине. Где тормоз – показать?
[…………………………..]
Красная, зеленая, синяя. Три кнопки – три карты.
«Три карты, три карты, три карты…»
Красная… Стриженая не хочет общаться с Питером Пэном.
Зеленая… Что случится с Альдой в акульем логове? Я так и не спросил!
Синяя… Мирца сегодня не ждет гостей. А может, и сама в гостях – на зеленой кнопке.
…Мы с рыжей все-таки попали в город! Смешно, но мистер Хайд, кажется, ее слегка испугался. Так ему и надо! Впрочем, на место мы с Мирцей его доставили.
Интересно! Рыжую взял с собой – город появился, стриженую взял… Стоп! «После» – не обязательно «вследствие», но ПОСЛЕ того, как Альда попала в мой город… Точно! Сначала – люди. Пусто, никого, словно после чумы.
А потом?
Чем тебе не угодил мой Эль-Рей, стриженая?
[…………………………..]
– Не хочу, чтобы ты считал меня сумасшедшей, Эрлих! Представляю, как со стороны смотрится: экзальтированная девица вопит: «Забери с собой, забери с собой!» И с визгом лезет к тебе в постель.
– Разве ты лезла ко мне в постель?
– А разве ты, Эрлих, слепой? Пусть не постель, пусть медвежья шкура или сиденье автомобиля. Сиденье, кстати, раскладное.
– Учту.
Мотор остыл, остался еле заметный дух бензина, любимый запах детства, запах нашей вседорожной «Победы», могучего броневика, покорителя проселков. От деда тоже всегда пахло бензином, он шофер от господа бога, водил чуть ли не с Гражданской. Каждый год дед возил нас всех к морю. Не в санаторий – просто на берег, где ставили палатку. Тогда на пляжах было пусто – и в Коктебеле, и в Алуште…
Кажется, стриженая успокоилась. Нет, просто проснулась.
Она проснулась. А я?
– …А я, как ни странно, совершенно нормальный человек, Эрлих. Учусь на экономиста, у меня есть друзья, есть жених, есть любовник… Есть даже лучшая подруга Дайза, хитрая дрянь, которая ненавидит меня с самого детства… Обычная жизнь, не самый худший вариант. Все, как у всех, да?
– Почему – как у всех? У меня, например, нет любовника.
– Ты сейчас не Питер Пэн, тебе такое не идет… И вдруг я понимаю, что вокруг ничего нет – ни плохого, ни хорошего. Что мой мир… Да ты все знаешь, Эрлих! И единственный настоящий человек из настоящего мира – это…
– Вчера мне пообещали, что ты меня убьешь, Альда!
– Правда? Я подумаю.
Ее голова лежит у меня на плече, губы слегка касаются кожи, я чувствую ее теплое дыхание. Живой человек Альда Клеви…
…Эксперимент. Недолго, очень недолго. Не действует. Не экономить.
Помню, помню, друг Джимми-Джон!
