Пусто, никого… Утром так случается, но не хочется быть одному. Надо уходить, надо…
Так ведь я не один!
[…………………………..]
Маленький светловолосый мальчик. Шорты, белая рубаха с короткими рукавами, панама налезла на нос… Что он тут делает? Один, на кладбище? Правда, сейчас утро, сейчас не страшно… Но все-таки!
Мальчик в шортах и белой рубахе стоит у дорожки. Кажется, хочет уйти, убежать, но что-то не пускает, держит. Куда он смотрит? Там ничего нет, просто трава, просто невысокое дерево. Почему же он…
Вспомнил.
Нет, не трава, не дерево – глубокая яма, куда ведут вырубленные в земле ступени. Вниз, вниз, вниз, до самого дна. А там, вмерзший в лед, дожидается Он. Рыжая волчья шкура, мертвый оскал клыков, огоньки ненависти в застывших холодных глазах.
[…………………………..]
30. ДЕЖА ВЮ
(Rezitativ: 1’45)
– Здравствуйте, Эрлих! Спасибо, что заехали за мной…
Мне бы удивиться. Только удивляться расхотелось.
– …Вчера вы так интересно рассказывали! В самом деле, вдруг мы все живем в каком-то выдуманном мире? Я вам чуть было не поверила.
Лакей все тот же («Извольте пройти!»), лестница та же, птицы-светильники, дерево справа от входа. О хозяйке и говорить нечего: синее вчерашнее платье, уверенная – вчерашняя – улыбка.
Вчерашняя? Позавчерашняя?
Сейчас возьмут под руку и поведут вниз по лестнице, потому что надо спешить, Дайза ждет.
…А не лезь в чужие файлы без спросу! Но ведь она сама просила: «Ты найдешь меня, Эрлих?»
Нашел, значит?
– Эрлих, надо поторопиться!
Уже ведут. Все, как в прошлый раз, только сегодня не хочется предлагать коротко стриженной взлететь прямо к лепному потолку. Она все равно…
…Неужели не помнит? Неужели тут все повторяется, день за днем, раз за разом?
– А много вчера людей было на рауте! Устали, Альда?
– И не говорите, Эрлих! Лучше бы все было по-вашему, как вы шутили: пустой особняк, пустые комнаты, призраки… Знаете, мне это снилось!
А вот и авто чистых спортивных кровей! Сейчас шофер распахнет дверцу… Значит, все верно, прошлого (сегодняшнего!) дня еще не было. Тогда, на рауте призраков, программа настраивалась… Настроилась? На что? На один-единственный день?
– Дайза ждет. Она мне телефонировала.
За окнами машины – все тот же Новый Берлин в красе постмодернистской, машина мчит след в след себе вчерашней (позавчерашней?), красивая девушка в синем платье сейчас спросит о псевдониме. Файл дежа вю. Жаль, акула не предупредила!
…Да и не хотел я ничего такого! Просто приболел, просто надоело просыпаться ночью от очередного страха. Просто не хотелось в маленький городок, где затаился «Гипнономикон».
– Том Тим Тот – ваш псевдоним?
– Конечно, псевдоним.
Еще один файл ждет своей очереди – тот, который mo14. И пусть ждет! Бар со стриптизом? Покорнейше благодарю, Джимми-Джон!
– Дайза говорила, что вы писатель, но просила никому не рассказывать. Вы же знаете, Эрлих, ее родителей…
Что я должен ответить? Спросить о стихах? Не пишет ли она…
– Совсем ничего не помните, Альда?
Повернулась. Удивленный взгляд. Нет, не удивленный – испуганный. Слегка. Чуть-чуть.
– Вы о том глупом рауте, Эрлих? Я все помню!.. Вы тогда рассказывали, шутили…
Промолчать? Завтра (послезавтра, после-после…) все повторится, девушка встретит меня на лестнице, поблагодарит, что заехал.
– Туннели. Зал Лунного Света. Ночное небо. Город. Вам не хотелось возвращаться.
Если акула права, и стриженая – не зомби из DOOMa… Узкая ладонь коснулась моего плеча.
– Теперь я, наверно, должна сказать: «Откуда вы знаете?»
– «Не может быть!» – тоже годится, – кивнул я. – Произносить это надо погромче. А потом добавить, что я не смею заглядывать в ваши сны.
…Не зомби! Программа, даже такая, даже работающая со скрипом, обязана ПОМНИТЬ. Лишняя
