Ему хорошо, и с Женей обошлось, даже испугаться не успела. Только когда ее в четыре руки с булыжника вздернули, поволокли сквозь орущую толпу, удивляться начала. Игорь здорово ударился – боком, где ребра сломанные, едва-едва сросшиеся. Крепкий он парень, Хорст Die Fahne Hoch, а сдержаться не мог – постанывал, губы кусал. Авось, обойдется.
Даже Федору Березину повезло. Не убили, как показалось по страху и горячке, только ранили. И Геббельса-Лапчинского, что рядом с капитаном стоял, ранили – легко, в мякоть руки. Не рана, а самострел, за такие раны Особый отдел сразу в трибунал направлял.
Ничего, выдюжат!
А вот двоим из толпы совсем не повезло. Не десантники, не 'каштаны' – просто любопытные. Обоих наповал.
Может, кому еще не подфартило, но и Феди Березина с двумя трупами хватает. Позвонила Ева отцу, успокоила…
…А потом свой 'Сименса' на FM-радио переключила. А там!.. Цивилизация! Со Страшного суда прямой репортаж организуют.
Стрелял и вправду мент. При полной форме, при штатном оружии. Все видели! Интересно, что пресс- центр МВД на этот раз придумает? Провокатор в краденой шинели затесался?
– Извини, Алеша, я тилькы на два часа отпросилась.
– Да, Варя, конечно. Пойдем к трамваю, провожу.
Если и вправду провокация? Тем более нельзя расслабляться. Кончились шутки, это уже не плакаты- бигморды, не болтовня на сайтах. Держись, товарищ Север, руководитель областного подполья!
…С Игорем поговорить завтра же, с утра. Он да еще четверо – группа АГ-4 готова. Не новобранцы, в армии отслужили, не в кашеварах, не в свинарях. Хорст про оружие заикался, но с этим и погодить можно, иное требуется…
– Зря ты, малюня, зря! Я ж все вижу, не можешь ты без мэнэ. И я без тебя не можу. Иншу найдешь, а меня все равно вспоминать станешь. Не потому, что такая я гарна, и ты такой гарный, просто нам лучше вместе. Сложились мы с тобой, малюня – як у конструкторе детском.
Ничего не ответил Алеша, руки в карманы куртки сунул. Словно весна внезапно кончилась, морозом февральским обернулась.
– Я ж тэбэ, Алеша, в мужья не зову…
– Почему?
Не хотел – само вырвалось. Спросил, пожалел. А Варя рассмеялась.
– Ой, малюня! Ты бидный, я – бидна, дытына родится – тоже бидной будет. А бидный – он злой, он никого не любит, всех винит, никого не прощает. Нет, Алеша, сначала в люди вырвемся, на ноги станем, а там… Як захотим. Зачем ждать того 'там'? Не мучь себя, приходи, как раньше. Можешь даже шоколадку не покупать!
Вновь засмеялась, руку Алешину сжала.
– Или ревнуешь, малюня? Так я вжэ взрослая, и ты – взрослый. Иногда уступишь – или сама кого биля сэбэ положишь. Бывает – и у меня, и у тебя, наверное. И у остальных бывает. Навищо нам из-за того друг друга кыдаты?
Дрогнул губами Алеша – сдержался. Философия, блин! А он хотел про 'конспиративку' сказать, про то, что с деньгами уже не караул, а прописка хоть и дорого стоит, но запредельно.
Или не хотел? Денег не слишком много осталось, а 'конспиративка' на то и 'конспиративка', чтобы посторонних не пускать.
Варя – посторонняя?! А кто же еще, товарищ Север?
– Що молчишь, малюня? Знову обиделся?
– Не знаю, Варя, не знаю. Я… Я позвоню, скоро, очень скоро!.
– Кныжку я читала, малюня, у сусидки взяла. Одного француза, фамилию забула. Так он пишет, что улица Позже на площадь Никогда ведет. От ты сегодня на такой площади уже побував… А знаешь, Алеша, чего говорят? Переворот 26 апреля начнется, как раз на роковыны Чернобыля. Другый Чернобыль…
– Второй Чернобыль? Второй Чернобыль… 26 апреля – Второй Чернобыль!..
ИЗ ПРИВАТНОЙ ПЕРЕПИСКИ-10.
Мое вынужденное путешествие в страну Физики, предпринятое в том числе и по Вашему настоянию, оказалось очень полезным. Дело не только в известных
Наука, оттеснившая Религию с насиженного теплого местечка Основной Идеологии вобрала и все ее недостатки. Возникла новая Церковь, точнее, 'церковь', пытающаяся подобно своей предшественнице пасти жезлом железным тех, кто ее кормит. Скажете, голословно? Или ученые никогда не пытались указывать 'как надо'? Маркс и Мальтус – далеко не крайние примеры.
Можно не забираться в такие дали. Достаточно вспомнить упомянутую нами проблему Фантомаса-
