Свой голос узнать мудрено, однако выражение и, самое главное, слова принадлежат, без сомнения, мне. Именно так я обычно отвечаю на приветствие гостя из мира духов.
Самое интересное в этой история то, что она меня почти не удивила. Пребывание в африканской глуши явно пошло мне на пользу. Суеверный европеец не поверил бы своим ушам – или попросту испугался. Я, закаленный общением с 'людьми XXI века', могу высказать предположение, что Викири наделена от природы способностью к N-контактам без использования специальной аппаратуры и бинауральных ритмов.
Приятно не сходить со стези науки и твердого материализма даже в подобных случаях!
Опыт на том не завершился. Меня интересовало главное: не воспоследует ли за этим что-либо еще? Не услышат ли меня (точнее, маленькую Викири) в мире духов?
Услышали! Причем отозвался именно тот, кому мы обращались. Первыми словами навестившего меня поздним вечером Даймона были: 'Вы меня звали, мистер Макферсон?'
На даже не это (!!!) стало для меня главным событием первого дня сентября. После полудня наш авангард вступил в небольшое селение, жители которого, уже знающие о вчерашнем поражении, встретили нас с немалым опасением, даже страхом. Однако леди Ньямоана строго-настрого запретила грабежи и насилия. После короткого разговора с приведенными к ней старейшинами, войско и местные жители направились к стоящему неподалеку холму, почитаемому в сих местах священным. Там, в окружении солдат и мирных обывателей, леди Ньямоана торжественно провозгласила себя правительницей страны. Себя – ее муж, рундо Калимбота не был даже помянут.
Дабы переворот (если именовать вещи своими именами) прошел гладко, леди по моему совету раздала всем мачака подарки, воинам же выставила богатая угощение. С легким сердцем отдал я ради этого дела свои запасы коленкора. Редкая и высоко ценимая в этих местах ткань немало порадовала приближенных новой правительницы Читабо.
Леди улыбнулась и сама протянула мне руку для поцелуя. Кажется, я распорядился своим богатством не худшим образом.
Во время церемонии мне было отведено место рядом с леди Ньямоаной. Когда в ответ на ее слова о принятии звания правительницы, раздались восторженные крики (коленкор!), случилось неожиданное. Леди сделала знак приближенным, и мне на плечи было возложено тяжелое золотое ожерелье. Я не успел удивиться, а двое мачака, поклонившись, вручили мне тяжелый железный меч, очень похожий на виденный у рундо. Толпа вновь разразилась криками, а леди Ньямоана, наклонившись ко мне, шепнула: 'Ты этого хотел, шотландец Ричард?'
Ответить я не решился – и даже сейчас не решаюсь. В этих местах железный меч – знак власти, полагающийся верховному правителю.
Если это так, кто же я теперь?
О разговоре с Даймоном напишу в следующий раз. Меня зовут к леди Ньямоане.
Дорожка 17. 'Плач о комиссаре. Автор и исполнитель Дмитрий Киммерфельд. (1`36).
Белый свет фар, прорезающий сырую тьму, белая полоса на асфальте – появилась, исчезла, вновь выскочила откуда-то слева. Сколько на спидометре? Лучше не смотреть!
Слева и справа бесконечный строй ровных одинаковых деревьев. Лесопосадка. Значит, они уже за городом. Едут полчаса, если средняя скорость…
Сколько на спидометре? Восемьдесят?
За рулем незнакомый парень в камуфляже. С ним Алеша не встречался, даже представиться друг другу толком не успели. Буркнул: 'Василий, очень приятно', руку пожал, крепко, до хруста костяшек – и за руль. Молча. Так и ехал все полчаса, губ не размыкая. Не из говорунов, сразу видно.
Можно, конечно, спросить. Ответит, невелика тайна.
Прикрыл товарищ глаза Север – от белого огня отдохнуть. Длинный день все никак не не хочет кончаться. С утра похороны, потом с Игорем и Женей коньяком паленым давились, потом…
– Скоро будем, Алексей Николаевич!
Надо же, молчун заговорил! Но почему 'Николаевич'? Василий лет на пять старше!
– Извините, что так далеко, но Игорь приказал: с гарантией, без проколов. В городе чужих глаз много. Решили подстраховаться.
Вроде бы правильно, по делу, но все равно – нет в голосе твердости. И уверенности нет. Вдруг не одобрит Алексей Николаевич, не оценит, не так товарищу Северу доложит? Первый раз группа АГ-4 задание получила, важное, срочное. Не осрамиться бы!
Товарищ Север не обижался, понимал, даже сочувствовал. В спешке все готовилось, сплошная импровизация. Ни плана, и подготовки, даже обсудить толком не удалось. Вся надежда на Игоря. Обещал: не подведем, успеем. Реально!
Как Иван Иванович, страшный человек, сказал? 'Не подставляйтесь зря'? Не зря, Иван Иванович, ох, не зря! А пугать – лишнее. Хочешь убить – убей, болтать зачем?
В группе четверо. Хорст Die Fahne Hoch, трое из Десанта, их вместе с Игорем заявления написать заставили. Василий… Этот в Десанте не был. Почему, любопытно?
– Василий, вы не из десантников?
