и с милицией чуть ли не дружба, с демократами уже не ссорятся. Закисли! Вот и встряхнули… Игоря жалко, и других жалко, но они – взрослые люди, знали, какую форму надевают!
– Ага…
Потянулся хозяин дома за бутылкой, но Алеша головой покачал. Хватит, не станет легче. Прав Профессор, не прав, одно ясно. Игра идет – большая, на весомые ставки. А все они, что демократы, что Десант, что милиция, в той игре не лучше пешек.
А товарищ Север – кто он в этом раскладе? Ладья, слон, конь, через поле прыгающий? Или тоже обычная пешка?
– Бог с ними со всеми, Профессор! Я давно спросить хотел… Ритмы бинауральные, методика Монро, картинки… Это не только для статьи, правда? Чем вы занимаетесь?
Сказал – и язык прикусил. Нашел кого, нашел о чем! Профессор дочь родную к тайне не подпускает! Сейчас ка-а-ак рявкнет!
Не рявкнул – усмехнулся. Рюмку в сторону отодвинул.
– Вам в самом деле интересно, Алексей?
– …Погодите, погодите… Значит, в принципе можно связаться и поговорить со всеми, кто когда-либо жил? Всеобщая связь между людьми – всех времен, всех стран? Это же…
– Это не главное, Алексей. N-контакты… Ноосферные контакты – всего лишь телефон. Потрясающая перспектива, но все-таки мелочь по сравнению с главным. Представьте, мы живем в огромном доме, наши окна выходят по двор. А во дворе – площадка, куда мы сносим нами сделанное. Архив! Идеи, открытия, новости, тайны – все, когда-либо выдуманное и совершенное человечеством. Наша всеобщая память, живая, постоянно дополняемая память. Стоит выйти из квартиры – или хотя бы взять бинокль с неплохим увеличением…
– Как… Как Нострадамус и Ванга?!
– Мы изобретаем телефон, а не учимся телепатии. Значит, нам нужна не Ванга, а пропуск в архив.
Дорожка15. 'Shadow in your smile'Энгельберт Хампердинк. (2`31).
'Всякому городу – нрав и права'. Кто сказал? Григорий Савич Сковорода, малороссийский философ. Бродил босиком по тропкам и битым шляхам, на флейте играл – как там, где желтую громаду университета построят. Прав философ: у всякого города и права свои, и нрав. И гордость. У кого колокольня высокая, у кого девушки пригожие. Всяким гордятся и меряются, иногда таким, что вообразить трудно. Заезжал Алеша к родичам в Ростов, а ему, по городу повозив, все, как есть, показав, и выдали. Наши, мол, ростовские памятники – самые уродливые в мире. И самые нелепые, ни к селу, ни к нашему городу. Дивись – и завидуй!
Скользнул Алеша взглядом по бронзовому идолу, щекой дернул. Еще подумать надо! Когда они в Днепропетровске жили, знали твердо: страшнее тамошних памятников быть не может. Чернигов, где папа и мама остались, тоже готов в конкурсе участвовать. Только Чернигов далеко, и памятники там, прямо сказать, не очень.
А это да, это внушает! Сидит болван тмутараканский, брови насупил, башку тяжелую в плечи вжал. Ночью приснится – утром не встанешь. Как про памятник Александру Миротворцу говорили? Комод, на комоде – бегемот, на бегемоте – идиот. Здесь то же, только без бегемота.
Скользнул взгляд по надписи бронзовой. Ярослав Мудрый, понимаешь. Что ему делать здесь, посреди Половецкого поля?
Хмыкнул товарищ Север, через плечо бронзовому князю поглядел. Что делает? Олицетворяет, само собой. Сзади – юракадемия, рассадник самых гуманных в мире прокуроров и 'следаков'. Идиот бронзовый у них вместо тотема. Первый на Руси стражу организовал, первый людей в 'поруб' сажать принялся. Судислав, брат родной, 'четвертак' в яме-'порубе' отсидел, пока родичи не выручили.
Отвернулся Алеша от бронзового болвана, газету в кармане курки поправил. С памятником ясность полная, а сам он что тут делает? Опять в товарища Севера играет?
Три часа дня, памятник Ярославу Мудрому, свернутая газета в кармане. Пароль для связи – 'Кинопремьера'. Хотел, чтобы войско прислали? Вот и шлют.
Письмо Алексей утром прочитал, перед лекциями. Вначале думал в университет не идти, обождать пару деньков. Мало ли, вдруг там и повяжут? Перед дракой менты наверняка не только в мегафон орали, но и фотоаппаратом баловались. Телевидение тоже расстаралась, каждый кадр по четыре раза прокрутило. Ментозавры – народ внимательный, всех отследили, каждого вычислили!
Алеша подумал рассудил – пусть. Про аптеку не знают и не знать не могут, а гранаты он, извините, не бросал. И гайку не бросал.
Перед первой парой не забежал в знакомое интернет-кафе. Вдруг новости образовались? А там – письмо, свеженькое, час как пришло. Просили товарища Севера связного прислать: три пополудни, возле памятника, газета свернутая в кармане. Кто просил, поди пойми: вместо подписи – 'АГ-3' красуется. То ли Анонимные Гориллы, то ли Алкогольная Горячка в Третьем градусе.
Думал Алеша, думал. Идти, не идти? Григорий Савич Сковорода не только о городах высказался.
Всякому городу нрав и права;
Всяка имеет свой ум голова.
Если по уму, ходить не стоило бы. Не тронули пока его голову, не заинтересовались очкариком из
