– Без шума, тетя Маня. – Генка скинул куртку, укутал начавшего клацать зубами мальчишку. – Прими оружие, только без баловства.
Андрей кое-как запихнул в рюкзак «фермера», подхватил нехороший мешок и кинулся догонять резво двинувшийся к базе личный состав. Выбрались на Липецкую. Вдоль дороги гуляли замерзшие собачники. Группа, выбравшаяся из промерзших зарослей, мигом привлекла их внимание. Любопытный пинчер устремился обнюхать мешок, шарахнулся. Хозяйка неуверенно пригрозила вызвать полицию. Мариэтта на ходу заявила, что здесь все сами из полиции, и исключительно из хулиганских побуждений приоткрыла курточку. Мелькнул автоматный ствол, и пинчер с хозяйкой сочли за лучшее устремиться прочь.
– Эх, Маня, – только и сказал Андрей. Ругаться сил не было. Колено опять проявило себя болью.
– Машин сколько, – потрясенно прошептал мальчишка, оглядывая улицу.
– У нас еще кинотеатр есть, – похвастала Капчага. – Перекусим, гражданин начальник нам кино крутанет.
Кино мальчик увидеть не успел. Он и пробыл-то в «Боспоре» не более получаса. Мариэтта только и напоила малого чаем с сухариками. Примчалась машина координаторов, и пацана увезли. Сопровождать от «КП-29» поехал Генка.
– Значит, они вроде как родственники-знакомые? – задумчиво сказала Мариэтта. – И что из этого следует?
– Самый полнейший абзац следует, – исчерпывающе объяснил Андрей. – Маня, я тебе как коллега коллеге говорю – не нужно трогать эту тему. Не наше дело. Там разберутся. У нас самих что, дел мало?
Мариэтта почему-то возражать не стала:
– Мы самые занятые специалисты, гражданин начальник. Позавтракаем по-человечески – это раз. Потом ТО проведем. Потом я вас совращать буду. Или после печальной повести о моей жизни уже никак не выйдет?
– Не дури, Капчага. Давай разогрей что-нибудь. Жрать охота невыносимо.
Потом Андрей учил деву-вдову чистить оружие. Мариэтта с рвением возилась со своим «смит- вессоном». Вот получило дитя игрушку-погремушку. Затем Капчага, очевидно отложившая планы по совращению на потом, побрела спать. Андрей собрал «МАТ» и пошел возвращать владельцу. Комиссар смотрел телевизор в дежурке второго этажа. Показывали «Патруль ЧП». Отставной полицейский развалился в кресле, задрав ноги на журнальный столик. Торчали острые носы щегольских, но порядком побитых штиблет. Сигарный дым стоял плотным облаком.
– Без проблем? – полицейский небрежно брякнул автомат на столик.
– Можно сказать, что без. Патронов двадцать истратили. В целях психологического подавления. Медведя неуравновешенного, правда, пристрелили.
– Медведя? В каком смысле?
– В прямом. Сибирский гризли. Людоед волей горькой звериной судьбы.
– О! Как-нибудь расскажете. А что вы скажете об этом? – комиссар ткнул сигарой в телевизор.
Показывали репортаж с МКАД. Корреспондент рассказывал, что у десятка машин совершенно внезапно отказали тормоза. Свидетели утверждали, что никто из водителей и не пытался затормозить – вроде бы даже прибавляли газу и шли на таран. Потом мужчина со сломанной рукой, едва выбравшийся из расплющенной «Тойоты», пытался задушить юношу из «Фольксвагена».
Комиссар высказался в том смысле, что в его времена таких эксцессов не происходило. Андрей заметил, что и в его собственные времена о подобной массовой психопатии тоже слыхом не слыхивали.
В радиоузле магнитофон тоскливо призывал непьющего Алена Делона. Мариэтта спала чуть ли не поперек койки – стройная крепенькая нога свисала на пол. Андрей поколебался, но все же зашел, поправил одеяло. Девчонка протестующее фыркнула, но не проснулась. В носу красовалась «гайка». Андрей покачал головой. Вдова. Страсти и трагедии в стиле рок. На самом деле ребенок, романтически настроенный. Впору удочерять. Смотришь на спящую, и ничто животно-алчное даже не шевельнется. Хотя ножки правильные.
– Старый, ты извращенец или евнух?
Конечно, Хеш-Ке торчала в коридоре, усмехалась брезгливо.
Андрей поспешно вышел, прикрыл дверь радиоузла.
– Счастлив вас лицезреть, сеньорита. Жаль, нет сил поболтать. Спать хочу смертельно.
– Трухлявый пень, – сказала в спину метиска. – Знаешь, почему не трогаю? Маленькая девочка сказала, что ты ее собственность. Она в это верит.
– Угу. И у воина-апача не поднимется рука отнять у ребенка игрушку.
– Я не апач. Я – ублюдок. Как и ты, Старый. Только я лгу поменьше. Ты же ее хочешь.
– Нет! И не хрен все сводить к одному. Я дедушку Фрейда не люблю, сеньорита.
– Старый, ты мудр, как протухший койот. И стоишь дешевле его шкуры.
– Вот тут согласен, – пробормотал Андрей. Спина холодела. Все казалось, лезвие скиннера располосует от лопатки к лопатке.
Но Хеш-Ке лишь вкрадчиво рассмеялась:
– Я тебя уступила, Старый. Все, на что от меня можешь рассчитывать, – пара выбитых зубов.
– Зубы – не нужно. Вставлять нынче не по карману, – сообщил Андрей.
– Дыши, Старый. Все равно на нее залезешь. Она упрямая.
– Это точно. Но я детьми не интересуюсь.
– Болтун. Иди, храпи, развалина.
– Грациас, сеньорита.
– Жри на здоровье, сеньор кобель. Кстати, что за фильм о старике Фрейде?
– Вообще-то, я имел в виду научный труд. Книгу. Принести?
– Я скверно читаю. Проваливай.
Генка вернулся уже к ночи. Мрачный, как мокрый вечер за окном.
– Долго мурыжили, – сказал Андрей. – Аналитики?
– У аналитиков четыре часа просидел. Вернее, пролежал. Час допрашивали, потом дрых у них в комнате отдыха. Начальство ждали. Оно там, где-то на самом верху, заседало. Вообще-то, в офисе напряженно. Во дворе два натуральных БТРа стволами на ворота. А в коридорах охраны больше, чем в госхране. Вроде какая-то попытка подрыва была. Забор покрошило. Тебе Александр Александрович не звонил? Обещался лично подъехать.
– Нет, у нас тишина. Ты иди поешь. Мы тебе ужин оставили.
– Не хочу, там пожрал, – Генка тяжело сел на койку. – Сергеич, я не знаю, когда начальство объявится, потому лучше сам скажу. Я вроде как в отставку собираюсь. Там согласны. Ты прости. Тяжко мне. Много я такой вздернутый не навоюю. Передых нужен.
– Жаль. Ты у нас ударно-штурмовая группа. Но раз нужно, так не парься. Справимся.
– Вроде как дезертирю, – неловко сказал Генка. – Сергеич, честно, мне там сами предложили. Целесообразно. И мне, и ФСПП. И вам с Маней. Они там умные.
– Это точно. Ладно, начальство ждать не будем. – Андрей сходил к себе, извлек из сейфа бутылку «Зимнего десанта».
Приняли по первой. Генка занюхал колбасой и, чуть повеселев, сказал:
– Я, может, еще не скоро отчалю. Это я так, предупреждаю. Чтоб, значит, по-честному. Уж очень не хочется вас с Манькой подводить.
– Пустое. Работа у нас такая, непредсказуемая. Слушай, ты мне по делу ничего не хочешь сказать?
– Нет. – Генка сморщился. – Они сказали, лучше помалкивать. Если, конечно, прямо спросишь, расскажу.
– Не спрошу. В моем возрасте уже понимают, что спокойнее без лишних знаний обойтись. Вообще-то, Гена Иванов, у нас и свои дела еще имеются. Позову Мариэтту?
