президента фирмы, которой был предан душой и телом.
В кабинете Тани их взгляду открылось душераздирающее зрелище: разбросанные бумаги, выдвинутые ящики конторских шкафов, словно здесь побывала шайка грабителей. И на Танином компьютере, и на несгораемом шкафу, и на ножке стола и даже на репродукции 'Аленушки' Васнецова, висящей на стене, тоже болтались сургучные печати с уродливой эмблемой 'Народного кредита', в которой угадывалось нечто похожее на серп и молот, символ столь ненавистного всем настоящим русским коммунистического режима.
Федор задернул шторы и включил скромный Макинтош ЛС, возможностей которого Тане вполне хватало для работы на редакторской программе и для поддержания базы данных. Цветной экран приветливо замигал, и вдруг Света вздрогнула. 'Здравствуйте, Таня! - отчетливо сказал компьютер голосом Ивана. - Ваш верный Макинтош желает вам приятного и плодотворного рабочего дня!' Переглянувшись, Света с Федором глубоко вздохнули. Тютчев достал из атташе-кейса распечатку таинственного файла. Документ отыскался быстро. Федор нажал две кнопки на клавиатуре, и на экране перед ним появилась табличка с информацией.
- Ага! - торжествующе воскликнул сообразительный Тютчев. - Погляди-ка, Светлана!
Девушка не видела в выскочивших цифрах ничего особенного.
- Глупышка, - засмеялся Федор. - Вот эти цифры обозначают дату, когда файл был открыт впервые. А эти - когда в него были внесены последние изменения.
- Ну и что... - начала было Света, и вдруг широко раскрыла глаза. - Федор! Этот документ был начат в три часа ночи!
- Совершенно верно. А последний раз пополнялся тоже в три часа ночи... причем неделю назад, когда мы были в Монреале.
- Но кто же мог проникнуть в офис и работать здесь в такой час?
- За систему сигнализации отвечал я, - задумался Федор, - о кнопке отключения знал только сам Иван. Нет, дорогая моя, тут дело, возможно, совсем в другом... давай-ка из частных детективов превратимся в инженеров-электронщиков.
Он выключил Макинтош, снял с его корпуса экран, и не колеблясь, достал из кармана швейцарский нож, снабженный миниатюрной крестообразной отверткой.
- Что ты делаешь! - испугалась Света, когда ее друг принялся раскручивать болт за болтом, вскрывая изящный корпус компьютера.
- Ничего, - Федор аккуратно снял верхнюю панель и, присвистнув от удивления, с довольным смешком ткнул пальцем в коробочку защитного цвета, установленную прямо в сердце машины. На коробочке светилась кроваво-красная индикаторная лампочка. Тютчев беспардонно потянул ее на себя, вынул из компьютера и положил в карман. - Этой коробочки, моя дорогая, здесь быть не должно. Мне ли не знать Макинтоша! Сейчас мы на часок заедем к одному моему приятелю покопаться в этом приборчике... у него есть инструменты. А потом, я надеюсь, сумеем обрадовать и твою несчастную сестру, и моего президента.
Быстро собрав компьютер, он взял Свету за руку, и они вышли из офиса тем же путем, что вошли. Сургучную печать, валявшуюся на мостовой, Федор сунул в карман.
- Сохраню на память, - усмехнулся он. - Это будет бесценная вещь, когда эти подонки, наконец, разорятся и банк 'Народный кредит' навсегда исчезнет с лица земли, вместе с остатками коммунистической власти...
А часа за три до этих событий Иван Безуглов навсегда, как ему казалось, покидал свой осиротевший особняк. По всему дому сновали четверо подручных Зеленова, поигрывая кто наганом, кто отполированным медным кастетом, продетым в толстые волосатые пальцы. Внимательно и злобно следили они за каждым движением Ивана, ни на секунду не оставляя его одного. Правда, они не знали о небольшом сейфе, спрятанном под ванной. Там у Ивана хранились кое-какие наличные и запасной пистолет. Спрятав и то, и другое в чемоданчик со свежим бельем, он вышел на улицу, не прощаясь с бандитами. Впрочем, двое из них вышли на улицу сразу вслед за ним и встали за его спиной.
- Ну что ж, Василий, - Безуглов с печалью посмотрел на Жуковского, - будешь работать на той же машине, но уже с другим хозяином. И ты, Андрей, и ты, Павел...
Голос его срывался от волнения.
- Шеф, так дело не пойдет, - Жуковский вылез из машины и крепко сжал руку президента. - Вы не имеете права так падать духом. Не имеете права! Отчаивайтесь сами, коли хотите, но зачем же бросать на произвол судьбы своих друзей?
- Мы вас не оставим, шеф, - проворчал Андрей, с презрением глядя на зеленовских политруков. - Мы будем работать бесплатно, пока вы снова не встанете на ноги.
- Нет, ребята, - Иван покачал головой, - я не могу принять от вас такой жертвы. Да и кому нужно нападать на Ивана Безуглова - частное лицо, лишившееся всех своих миллионов? И зачем ему машина с шофером?
И, несмотря на все протесты своих бывших подчиненных, он решительно остановил продребезжавшее мимо разбитое такси, чтобы отправиться на вокзал. У Ивана Безуглова еще оставалось убежище, где он хотел свести с жизнью последние счеты.
За окнами стучавшей по рельсам электрички расстилались засыпающие вечерние леса. Цвет заката напоминал благородное красное вино, которым господь Бог в эти часы поит утомившуюся за день землю. Прохладный воздух отдавал неуловимым запахом сирени, до сих пор осеняющей своим душистым великолепием московские пригороды, и в другое время Иван Безуглов, несомненно, вдохнул бы его полной грудью, и радостно улыбнулся бы неведомо чему.
Увы, даже любимые пейзажи вечереющих среднерусских равнин с разбросанными там и сям деревенскими избами из потемневших бревен, с немудрящей живностью типа мелкой водоплавающей птицы, плескавшейся в застоявшихся прудах, с патриархального вида тощими козами, обгладывающими свои колышки за неимением более калорийной пищи - короче, все эти милые с детства картины сейчас не радовали Ивана. Мрачный, молчаливый, погруженный в себя, он размышлял только о трагических событиях этого дня - и, что самое ужасное, не видел никакого выхода. Все - казалось ему - рухнуло навеки. Даже кредиторы предали его, польстившись на приплату по векселям, полученную от Зеленова. А это означало справедливость древней истины - что в мире бизнеса нет друзей, есть только клиенты и подрядчики. Горько хмурясь, он порою в раздумьи проводил по глянцевым бокам своего атташе-кейса, который сегодня был тяжелее обычного. Там лежал пистолет, который сегодня Иван Безуглов уготовился в использовать в первый и в последний раз в жизни.
У ворот запертой дачи он с удивлением увидел незнакомый белый 'Мерседес'.
'Неужели и сюда успел Зеленов? - подумал Иван. - Какую бездну унижения приходится иногда испытывать человеку.'
Но, подойдя поближе, он различил внутри машины не мерзких политруков, а красавицу Шахматову в сопровождении верблюдообразного Татаринова. На этот раз он даже обрадовался их приезду. Хотя бы потому, что счастлив был любому сочувствию.
- Иван! - Анна бросилась ему на шею, и в голосе ее вдруг зазвучало что-то до боли знакомое, теплое и человеческое. - Я уже все знаю. Какие подонки! Неужели ты окончательно разорен?
- Похоже на то, - вздохнул Иван. - Правда, эта дача, слава Богу, записана на имя старушки-матери. Я не хотел обогащаться за счет компании, и потому все мое имущество в особняке формально принадлежит фирме - удобный случай для Зеленова и его банды!
Он пригласил нежданных гостей в дом и усадил их в единственном отделанном помещении - на кухне. Анна с любопытством оглядывалась вокруг. В ее глазах боролись противоположные чувства. Конечно, она по-своему любила Ивана. Но какого? Того, кто был подходящей парой ей, вознесенной к вершинам успеха. И теперь Иван видел, как грозная страсть актрисы понемногу уступает место жалости. Что ж! Если вместо разгневанной тигрицы он - пусть и ценой катастрофы - обретал друга, возможно, оно было и к лучшему.
И когда актриса как бы невзначай положила прекрасную руку на колено тощему, как всегда полупьяному сценаристу, Иван украдкой вздохнул, удивляясь собственному облегчению.
- Что же, господин Безуглов, вы теперь намерены предпринять? - с неожиданным участием спросил Татаринов, извлекая из брезентовой сумки квадратную бутылку с темной жидкостью благородного дубового
