Я бы сказала, что это не из-за воды, а из-за грязной одежды. Не зря же древние славяне перед грядущим махачем на мечах переодевались во все чистое. Наши предки четко знали, что большинство заразы гнездится в грязном нательном белье, и Лому следовало бы у них поучиться. Однако теперь исправлять что-либо было поздно — у Момента открытый перелом, у Масы жутко содраны ладони, а у Лома воспаление мягких тканей предплечья. Если учесть, что у Вечного не долеченный 'острый шлангит' с 'воспалением хитрости' в придачу, то относительно работоспособными в нашей команде оставались только Бек и я. И то у Бека были сильно разбиты костяшки пальцев, а меня всегда принимают за половину полноценного сталкера. Получилась форменная инвалидная команда, а до цели нам предстояло топать еще не меньше шести километров. Не так уж и много, но если учесть, что прибавился еще один рюкзак, а большинство носильщиков живут на лекарствах, то не так уж и мало.
В результате Бек принял единственное показавшееся ему верным решение — он вздумал взять с собой Каракурта. Конечно же, в качестве рабочей силы, нацепив на ухмыляющегося псевдогота наручники и импровизированные ножные кандалы. Но мне-то от этого было не легче. Я-то надеялась, что никогда больше не увижу безумца живым, а оказывается, он еще не меньше часа будет шагать вместе с нами, пялиться мне в спину, ухмыляться и призывать своего недалекого Хозяина Тьмы.
Не то чтобы я так сильно боялась скованного пленника, но от одного только взгляда на его заплывшую, окровавленную физиономию меня вдруг охватила неудержимая дрожь. Головой я вроде бы понимала, что особой опасности нет, но физически ничего не могла с собой поделать — вновь принялась трястись как 'Ржавые Волосы' на ветру.
Как назло, на этот раз Лом не стал на меня наезжать и грузить всякими гадостями, а занялся компактным укладыванием содержимого рюкзаков. Совершенно не обращая внимания на мой приступ. Упрямый сталкер наконец-то дозрел до мысли оставить ручной пулемет. Видя, как он вздыхает, пытаясь придумать, куда бы спрятать никому не нужный, тяжелый ствол, я сразу вспомнила о втором рюкзаке Каракурта. И о переполняющих его артефактах.
По здравому размышлению, вероятность того, что обратно мы пойдем тем же путем, активно стремилась к нулю. Завод находился в стороне от предполагаемых кратчайших дорог, а это значит — я могу никогда сюда не вернуться. А никогда — это очень долго, особенно если учесть, сколько артов пылилось в разрезанном рюкзаке.
Конечно, можно было поделиться своими подозрениями с Беком. Сказать, что гнилые деревяшки, ржавые железки и источающие аромат копченой колбасы куски неприглядного мяса, по моим подозрениям, являются преобразованными особенностью Жида артефактами. Поверил бы мне Бек или нет — это другой вопрос. Но при любом раскладе пришлось бы с ним делиться. И возможно, не с ним одним.
От мысли, что мне предстоит лишиться огромной доли едва обретенного богатства, у меня даже прошла трясучка. Все-таки я собиралась построить дом, да не где-нибудь, а в Зоне. Кто же знает, сколько запросят за доставку чистых строительных материалов в место экологической катастрофы? Так что мне был дорог каждый пфенниг, фартинг, или что там я смогу выручить за артефакты?
Как только меня перестало трясти, я выхватила из-под рук Лома свой рюкзак и перебазировалась поближе к предполагаемому богатству. Чтобы никто не наблюдал за моими действиями, пришлось отгородиться объемистыми чучелами кабанов. Когда дело касается прибыли я способна побороть любые страхи. Боюсь только выгоду упустить.
Большую часть железок и деревяшек мне удалось распихать по многочисленным карманам камуфляжа, засунуть под надорванную подкладку и в пустующие отсеки для патронов. Куртка сразу вспучилась подозрительными неровностями, а армейские, с многочисленными карманами штаны грозили сползти с меня при каждом движении. Но что такое несколько часов позора, по сравнению с дополнительными удобствами в собственном жилище? Закажу, чтобы мне пробурили скважину, и проведу собственный водопровод, а потом еще выстрою сауну… Красота!
Много артов поместилось на дно моего рюкзака, отчего он раздулся не хуже вещмешка переносимого Масой. Несколько оставшихся камушков пришлось великодушно подкинуть Жиду — все равно он не догадается, что это такое. Главное, чтобы если и нашел, то не выбросил.
В результате, к началу нашего последнего марш-броска, я была полностью спокойна, в меру счастлива и под завязку загружена всяким хламом. При этом я совсем не представляла, как мне удастся проделать последние километры пути. Оставалось надеяться, что на обратной дороге нам не придется тащить никакого оборудования. Во всяком случае, в контракте об этом ничего не упоминалось.
Однако едва мы приблизились к воротам завода, у меня возникли более насущные проблемы, чем переноска тяжелого груза.
ГЛАВА 10. КОГДА МАТЕМАТИКА БЕССИЛЬНА
На этот раз отряд возглавил Бек. Следом плелся угрюмый Маса. Я пристроилась позади Вечного. За мной брел Момент, а Лом был поставлен замыкающим, сразу после постоянно спотыкающегося Каракурта.
Как только мы вышли за покосившиеся ворота, выяснилось, что туман и не думает отступать. Он завис непроглядной пеленой, на высоте примерно полутора метров. Плотное, белесое марево дерзко клубилось прямо перед нашими лицами, и не шелохнулось даже при приближении Вечного Жида. От одного его вида у меня вновь заломило виски, а желудок попытался переместить куда-то к горлу.
— Что это значит? — Вечный шагнул вперед, протягивая ладонь к густому, белому киселю.
— Не тронь! — Бек живо ухватил беспечного сталкера за руку и оттащил назад. — Пусть лучше этот попробует.
Наемник кивнул в сторону ухмыляющегося Каракурта.
Лом сразу толкнул псевдогота в спину, так что тот едва устоял на ногах. Наручники стягивали запястья безумца за спиной, его ноги опутывали крепкие цепи, а два рюкзака делали Каракурта похожим на перегруженного ишака. Чтобы не упасть ему пришлось шагнуть вперед, прямо на границу белесой дымки, однако безумец только еще шире заулыбался.
На этот раз я вполне понимала причину его веселья — плотный туман завис у него над головой, не доставая до макушки каких-то двух сантиметров. При этом сальные пряди его волос подозрительно попытались встать дыбом и притянуться к колышущейся белизне, но не справившись со слоем утяжеляющей их грязи, обессилено поникли.
— Каракурт, — Лом снова пнул невысокого сталкера. — Выпрямись, поднимись на мыски.
В ответ псевдогот наградил сталкера взглядом счастливого идиота, а когда Лом попытался его встряхнуть — неловко упал ничком.
Я не смогла сдержаться, и осклабилась ничуть не хуже безумца. На его месте я бы действовала точно так же. Обида на Каракурта уже прошла, и теперь его разбитая физиономия вызывала у меня только брезгливое отвращение, но никак не страх. А вот неудачи Лома — забавляли.
Вернуть Каракурту вертикальное положение оказалось не так уж просто. После пары увесистых пинков он и вовсе перестал подавать признаки жизни, так что Лому с Беком пришлось сильно постараться, чтобы поставить его на ноги. Маса справился бы намного быстрее, но пока здоровяку приходилось выступать сторонним наблюдателем. Первый его запал прошел. Страсти улеглись, и теперь силач морщился при каждом неловком движении поврежденных ладоней.
— Может, ему наручники спереди застегнуть? — предложил Лом, тыча Каракурта кулаком под ребра. — Пусть руки поднимет. Если не отвалятся — значит, туман не опасен.
— Нет уж, — отчего-то взвился безучастный до этого Вечный. — Мало того, что в тумане ничего не видно, так еще прикажете идти с опасным сумасшедшим за спиной, с почти развязанными руками?! А вдруг он мне цепь на горло накинет?
Представив, подпрыгивающего Каракурта (иначе бы он до Жида не дотянулся), я вновь ухмыльнулась, но сразу скривилась от боли. Проклятая мигрень! Откуда она взялась?
— Тебе Лом, хорошо, — продолжал возмущаться Вечный. — Тебя он в жертву приносить не собирался. А меня — даже очень. Пусть так идет, а мы пригибаться будем.
