едва слышали, что он говорил. Квинтиллионы, септиллионы, суперсупер-тьмы-тьмущие — что означали эти числа, если каждый человек существует в единственном экземпляре? Одна жизнь, одна душа, один ход в игре.
— Протон своей электростатической силой, — продолжал Кристофер, вытирая большим и средним пальцами слюну в уголках губ, — притягивает электрон, в то время как электроны друг от друга отталкиваются. Одновременно. В противном случае не было бы никакой Вселенной. Ни единой частицы, ни грана материи — только хаотическое бурление высоких энергий; Большому взрыву не было бы нужды происходить. Бог мог сидеть сложа руки. Что следует добавить, так это то, что, когда в теле создается избыток электронов или протонов, они ищут выход, и накапливается электрический заряд. Если электронов оказывается меньше, чем следует, заряд положительный. Если меньше протонов, заряд отрицательный. Когда он истекает в воздух, получается искра. Когда он скапливается в теле, вы испытываете удар-разряд. Не слишком приятное ощущение, как я слышал. С течением времени это оказывает на вас определенное воздействие. Вы постоянно излучаете электричество; ваш мозг, ваше сердце, ваши мышцы реагируют на это. Любая материя состоит из электронов и атомных ядер — протонов и нейтронов, в свою очередь состоящих из «верхних» и «нижних» кварков. Нейтрино, да, они существуют, но лишь непостоянно, а мюоны и тау-частицы и того недолговечней — эти частицы нестабильны. Вот и все, дорогие мои. Электроны — они повсюду, и ток, а также электрическое напряжение существуют везде. И если вы уловили ход моей мысли, то понимаете, что ничего не стоит подтолкнуть электрический ток в ту или иную сторону.
Он выжидательно посмотрел на них.
— Это как любовь, — вдруг объявила Сьюки. — Сила, которая пронизывает всю Вселенную.
— Она у нас слишком романтична, — извинилась за подругу Александра.
Кристофер нахмурился: вмешательство женщин нарушило ход его рассуждений.
— Любовь — это другое. Она не существует в том смысле, в каком существуют электроны. В отрыве от наших душевных порывов и сексуального влечения ее просто нет.
— А ведь вы любили свою сестру Дженни, — заметила Сьюки.
Александре показалось, что он покраснел, как тогда, когда упомянули Джейн и он смущенно уставился в винный ковер.
— Я зависел от нее, — сказал он. — У нас были поганые родители.
— Ваш отец был милейшим человеком. Таким наивным. Таким неприкаянным.
— Сьюки! — Решительный тон Александры предостерег младшую подругу от интимно- сентиментальных откровений о ее бывшем любовнике, отце Кристофера, трагически доведенном до смерти. — Дай ему закончить. Насчет электронов.
— Я не собираюсь забивать вам мозги, — сказал их гость, приложившись к стакану с виски. — Даррил… Мистер ван Хорн…
— Мы знаем, кого вы имеете в виду, мистер Грант, — грубовато перебила его Александра. Она видела, что скотч начинает оказывать свое воздействие на мужчину, манера его поведения менялась, в ней становилось больше самоуверенности, высокомерия, ленивого мужского самодовольства. А ведь они обещали ему лишь чай — чай, который пила теперь только она, несмотря на то что он был безвкусен и быстро остывал.
Брови Кристофера, более жесткие, чем те серебристо-светлые, словно карандашом нарисованные, которые были у Криса-подростка, то чванливо взмывали вверх, то хмуро опускались. Пухлые губы кривились, словно он давал понять невидимому мужскому существу, присутствовавшему в комнате, как болезненно ощущает свое превосходство над этой женской компанией.
— Итак, учитывая вездесущность и практически бесконечное количество электронов, ими нетрудно управлять. Чтобы создать электромагнитное поле, не нужны даже провода; Максвелл еще в 1864 году теоретически доказал, что электромагнитное поле вокруг тока смещения[55] действует так же и так же поддается измерению, как поле, возникающее вокруг провода, а Герц на своем осцилляторе в 1880 году измерил скорость распространения и длину его волн. Скорость оказалась равной скорости света, что показывает, что эти волны являются формой существования света, или наоборот. Что касается длины, то, как, вероятно, известно даже вам, когда она достаточно велика, когда расстояние между вершинами волн составляет не миллиметры, а метры и даже километры, получаются радиоволны, благодаря чему мы имеем беспроводной телеграф, радио, радары и телевидение. Далее, — настойчиво продолжил он, видя, что женщины готовы начать задавать вопросы или сменить тему, — на нашего старого друга Даррила ван Хорна Максвеллово центральное интеллектуальное построение — мысль о том, что электричество являет собой несжимаемый поток и это открывает фантастические перспективы, — произвело огромное впечатление. Казалось бы, такого не может быть. Но уравнения, выстроенные на этом гипотетическом основании, идеально соответствовали реальному функционированию электромагнитных полей. Такая петля из реальности в фантазию, — он руками, как это делал Даррил, очертил в воздухе траекторию, — и обратно заворожила его. Другая вещь, которая показалась ему весьма перспективной, — это призрачность квантовой теории. Двойственность волновых частиц, принцип неопределенности Гейзенберга и взаимозависимая поляризация двух связанных между собой частиц, электронов или фотонов, — из чего вытекает, что, измерив спин[56] одной, можно быть уверенным, что спин другой будет дополняющим, даже если они находятся на расстоянии световых лет друг от друга, — автоматически рождают восхитительную возможность телепортации со скоростью, превышающей скорость света. Для Даррила эти алогичные, но очевидные факты были все равно что грубые швы, оставленные на изнанке ткани, извините за выражение, Творения. Щели, которые Бог не смог заделать. И они могут быть использованы так же, как дефекты человеческого восприятия и интуиции могут быть использованы для создания иллюзии сценической магии. Но магия может обращаться реальностью, так же как реально беспроводное электричество. Квантовая реальность связи между частицами на расстоянии может быть распространена и на мир, выходящий за пределы мира частиц. Например, электронно-лучевой осциллоскоп способен направлять луч электронов с помощью горизонтальной и вертикальной металлических отклоняющих пластин. Он может заставить светиться флуоресцентный материал; он также может насыщать вещество, включая ткани человеческого тела, избыточным количеством электронов, придавая им отрицательный заряд, то есть он сам как бы представляет собой провод, только без изоляции.
Обе женщины, как он и предполагал, прервали его наконец не имеющими никакого отношения к тому, что он говорил, речами.
— Катод! Катар! — выкрикнула Сьюки. — Ересь, выросшая из корня романтической любви! Вы все равно говорите о любви!
— Значит, вот что вы каким-то образом сотворили с Джейн! — воскликнула Александра. — А теперь принялись за нас!
Кристофер покраснел.
— Вовсе нет, — солгал он. И, обращаясь персонально к Александре, добавил: — Существуют технические трудности, объяснением которых я не хочу отнимать у вас время. Мистер ван Хорн столкнулся с ними и, по обыкновению, ушел в кусты. У него было невероятное количество идей, но он никогда не доводил их до конца. Кроме того, он все время переезжал с одной квартиры на другую и бросал на старом месте все оборудование. Вот почему я порвал с ним в конце концов — мне нужна стабильность. Меня осаждали продюсеры, мне было двадцать с небольшим, и я был, как они это называли, телегеничен, но я не мог показаться на съемочной площадке после его пьяных ночных разгулов. Он вечно приглашал кучу народа — бесполезного народа: людей с улицы, развратных прихлебателей и отъявленных мошенников. Когда я жаловался, он говорил: «У них тоже есть души» — как будто это должно было меня с ними примирить. Плевать мне было, есть у них души или нет! Я хотел лишь регулярно питаться и каждую ночь спать в одной и той же постели. А он был неугомонным. Хотел побывать везде — чем дальше, тем лучше: в Албании, в Узбекистане, Зимбабве, на Фиджи, в Судане, Ираке. Ему просто нравились эти названия; он легко схватывал языки, поверхностно, конечно: счет, «да», «нет»… Китай. Эта идея приводила его в полный восторг. «Миллиард с четвертью душ! — восклицал он бывало. — На пороге всех пороков капитализма, и не осталось ни единого бога, чтобы их защитить!»
— Мы втроем ездили туда, — сообщила ему Сьюки. — Это было забавно, но все еще вполне невинно. Даррил умер бы от скуки.
