пнул его под бок: а ты боялся, князь, сейчас мы с тобой… И почувствовал на плече беглое и знакомое прикосновение — а, мадемуазель Удача?
— Какая цифирь, дорогуша? — поинтересовался. — Испугалась, чай, позы…
— Догадайтесь, что взорвали, — остановил меня напряженный голос Александры. — И что вы тут ждете? Или мы делом занимаемся, или…
— О, а где она, Удача?.. — оглянулся. — Черт! Что происходит?
— Ванечка, совсем плохой?
— Банкира подняли в воздух, что ли?
— Его джип, — последовал ответ. — Вы как хотите, а мы с Мишей уезжаем из этого вертепа.
— Не будем испытывать судьбу, — согласился князь, кидая фишки в карманы пиджака, как зряшную мелочь. — Славненько погуляли, теперь можно и отдохнуть.
— Э-э, а поменять, — заволновался я. — Все так славненько, что мне сейчас будет дурно.
— Пить меньше надо, граф, — и Сосо удалился в кассу. Вместе с Софочкой, выступающей в качестве телохранительницы.
Я плюнул от огорчения на зазевавшегося крупье и отправился за Александрой. Вон из вертепа, как она выразилась. Не знаю, мне здесь понравилось. Тропический «Тайфун», прелестное видение с цифрой «23» на минетных губах, шарик в лузе с такой же цифирью… и взрыв именно в ту секунду, когда шарик прекратил свой бег.
Бог мой, что это значит, протрезвел я. Что за потусторонняя чертовщина?.. Мистика… Я невольно перевел взгляд с утонченных ножек спутницы на часы: 23 часа 04 минуты. Ну надо же — то ли нелепая случайность, то ли?.. Да у нас алиби, как у папы римского перед прихожанками. Ничего не понимаю?
На стоянке веселеньким пламенем догорал развороченный остов танкового джипа. У ограды томились зеваки, они же висели на балконах и в открытых окнах. Непосредственные участники азартных игр поспешно разъезжались в ночь на своем уцелевшем транспорте. Никто не хотел давать свидетельских показаний государству.
Я порадовался тому, что догадался оставить «Победу» в противоположной сторонке от машин банка «Дельта». Как знал, что быть такому зажигательному раздраю. Интересно, что же произошло между господами бизнесменами, пока я отдыхал по полной программе? Скорее всего, уговор не состоялся и в доказательство своих серьезных намерений шоу-бой Лиськин развлек мирную публику неурочным фейерверком во славу нарождающейся в муках новой демократической республики. Как говорится, виват, Россия! И это правильно праздник всегда должен быть. И чем больше празднований, тем счастливее и веселее жизнь. У организаторов этих беспредельных торжеств.
После столь романтического и пламенного завершения трудного дня ни у одного из нас не возникло желания проследить за господином банкиром, равно как и за его решительным оппонентом. А то, что между ними приключилась горячая полемика — не было никакого сомнения. Мою версию показательной экзекуции подтвердили все. И решив, что на сегодня достаточно эмоциональных зарядов, могущих перейди в тротиловые, мы поспешили в свой любимый и надежный коммунальный клоповник. Что может быть милее старых кирпичных стен, способных выдержать ракетный удар «Шилок». И «Тайфунов» (которые не коктейли) тоже.
Следующий денек затеялся продолжением минувшего. Таким же странным и невнятным. Когда я выпытал у Мамиашвили сумму, с Божьей помощью вынесенную нами из подвалов казино, то крепко задумался. Моя мечта прикупить островок 6x6 кв. м. вполне могла осуществиться. О чем я и поведал друзьям. Меня подняли на смех — родина напружается из последних сил для реформаторского радикального рывка, а я радею о личном благосостоянии. Нехорошо, товарищ, где ваша патриотическая сознательность?
— И потом, друзья мои, — выступил князь, — как думаем выступать против гангстеров? С голыми руками? Или с газовым пистолетом. Одним на всех? Или с агрегатом нашего папарацци?
— Какой ты агрегат имеешь ввиду? — вылез я.
— Мы лишаем тебя слова, — поспешил Мойша и полностью согласился с предыдущим оратором, задавшего риторические вопросы. — Да, надо вооружаться. До зубов.
И что же? Софочка пожелала владеть пулеметом «Максим»: буду, сказала, как Анка. Будущая экономистка видела себя с американским винчестером М16, господин Могилевский грезил об отечественной базуке «Муха», а я попросил самую мощную пушку, в смысле пистолет, чтобы ка-а-ак жахнуть.
— Все понятно, — улыбнулся Сосо, как врач-психиатр. — Детишки думают, что все это игрушки. Стрельнуть просто, да труп может обзавестись в кустах.
— А ты не пугай, — возмутились все. — Сам-то не боишься?
— Нет.
— Такой бесстрашный, да?
— Опытный, да, — ответил наш товарищ; и на очередной вопрос: откуда такой опыт, дал исчерпывающую информацию — был телохранителем у господина Гамсахурдиа и с боями выходил из окружения, когда его хозяина решили свергнуть по приказу тоталитарной Москвы.
— Ничего себе, кацо, фруктовый бизнес, — восхитился я.
— И фруктовый бизнес тоже, — многозначительно проговорил Сосо. Постараюсь выполнить ваши пожелания, друзья мои, но в пределах моей компетенции, — и ушел, такой таинственный и мужественный. Вместе с Софочкой, защищающей его с тыла.
А мы остались размышлять о дальнейших своих полукриминальных действиях. Итак, нами получены прямые доказательства творческой связи между банковским делом и шоу-бизнесом. Некий общий интерес заставил двух господ провести вечеринку за коктейлем «Тайфун». И вместо того, чтобы делать ставки на зеленом поле игрового стола…
— А если джип подорвали не по приказу шоумена? — задумался Миха Могилевский. — Откуда такая уверенность, Палыч?
— Тогда кто? — удивился я и снова начал доказывать свою теорию возникновения рукотворной огненной стихии у «Подковы»: допустим, господин Берековский имел определенные обязательства перед господином Лиськиным; чтобы их выполнить, он обратился с покорной просьбой к державной особе Д., пытаясь обаять ту букетом роз, однако столь хитроумный ход расстроился по причинам нам неизвестным, и за свою неповоротливость банковскому тузу пришлось платить неустойку.
— Хорошо излагаешь, собака, — заметил Мойша. — А если это стечение обстоятельств?
— Что?
— Все.
— Если бы ты видел, как банкир пихал букет в урну.
— И что это доказывает?
— Ничего не доказывает. Тебе, тупому! — не выдержал я. — А мне доказывает все.
— Что все?
— Я его убью! — заорал я. — И мне за это ничего не будет!
Девушка Саша повисла на моих руках. Кот стрельнул на шкаф, взбив пыльное облачко. А господин Могилевский заметил, что более дилетантского отношения к делу он ещё не встречал.
— Ах, он не встречал, — возмущался я, — так отправляйся в свою Малайзию и делай бизнес на скандинавках, которые наши хохлушки, да-да, и продавай их оптом и в розницу американским морским пехотинцам.
— Ванечка, ты бредишь, — засмеялась Александра.
— Отнюдь, это правда, — был тверд я, как Павлик Морозов перед лицом ЧК.
На такие мои откровения Мойша невозмутимо пожал плечами и ответил, что все наоборот: он выдавал скандинавок за хохлушек и продавал их порциями, как галушки, новому украинскому флоту, прибывшему в Малайзию с дружеским визитом.
— Чего? — вытянулся лицом.
— Ну и раздолбаи вы, мальчики, — отмахнулась Александра, — может, хватит хреновиной заниматься?
— А чем заниматься?
— Я бы сказала, — ответила девушка, — да воспитание не позволяет, — и удалилась прочь; наверно,
