теперь находился мужчина, Гугуцэ рисовал шапку, а где женщина — цветок.
После этого он своей рукой начертил карту села. Все дома, где ждут писем, на карте были с открытыми дверями.
Вот дом студента, который учится в Кишинёве. Гугуцэ спросил учителя географии, какие в Кишинёве улицы и какая там бывает погода.
Утром мальчик поехал с мамой в районный центр и там очень заинтересовался почтовым ящиком на доме, где универмаг.
А на другой день мать студента получила письмо. Оно было написано самыми большими буквами, чтобы не болели глаза, когда читаешь. Мать тут же прочла письмо соседке, и по селу пошли разговоры, какие широкие улицы в Кишинёве и какой ужасный ливень над ними разразился.
А вот ещё один дом с открытыми дверями. Хозяин служит в армии. Что же написать его жене?
Ходил-ходил Гугуцэ по комнате, маршировал, вытягивался по стойке «смирно», а никаких солдатских мыслей ему в голову так и не пришло. Кроме одной: нужно хранить военную тайну. Тогда Гугуцэ вместо письма нарисовал голубя, вложил его в конверт, наклеил марку и пошёл к отцу узнавать, не собирается ли тот на станцию.
Через день счастливая жена солдата бегала по всему селу:
— Смотрите, что мне нарисовал муж!
Даже Гугуцэ она дала подержать голубя, а потом выставила письмо в окошке и без конца выбегала на улицу, чтобы издалека полюбоваться рисунком.
— Да, — толковали старики, — чего-чего, а таких голубей ещё никто к нам не присылал.
Словом, с тех пор как Гугуцэ повадился ездить с родителями то в город, то на станцию, на карте села становилось всё меньше домов с открытыми дверями.
И мать студента, и жена солдата, и другие односельчане Гугуцэ, конечно, тут же взялись и ответили на письма. А там уж шапки и цветы на карте страны сами расшевелились и тоже стали присылать письма в село.
И люди, ещё издали заметив старого почтальона, спешили снять шляпы, а почтовый конь ел только овёс да самую сочную зелёную траву.
Как Гугуцэ вырос за одну ночь
Бывает же такое на свете: в один и тот же день отец Гугуцэ получил новый грузовик и Гугуцэ перешёл во второй класс.
И вот Гугуцэ что есть духу мчится домой к маме со своей новостью, а с другого конца села туда же спешит отец на новой машине, сигналит, машет людям рукой: «Сторонись!»
Половина села сразу же решила, что Гугуцэ торопится домой посмотреть, какого цвета у папы машина, а другая половина не сомневалась, что отец мчится на грузовике только для того, чтобы поскорее поздравить Гугуцэ с переходом во второй класс.
Бежит Гугуцэ, бежит, и вдруг со двора тёти Катерины послышалось:
— Никак, это Гугуцэ?
— А то кто же?
Узнала тётя, в какой класс перешёл Гугуцэ, зазвала его в дом, набила ему карманы печеньем.
Раз такое дело, то не забежать ли по пути к другим родственникам?
А родственники словно сговорились: кто суёт ему за пазуху орехи, кто конфеты в портфель кладёт, а тётя Мэриоара сказала, что человек только раз в жизни переходит во второй класс, и подарила курицу с двумя цыплятами.
Гугуцэ растерялся: цыплят можно положить в портфель, а курицу куда?
Глядь, навстречу катит отец на новой машине. Гугуцэ даже рот разинул. Но отец от радости, что у него новая машина, голову-то из кабины высунул, а поздравить Гугуцэ забыл.
«Эх, ты! Ведь грузовик тебе дали за то, что я перешёл во второй класс!» — подумал Гугуцэ. И — с курицей под мышкой — бегом к машине.
Отец обнял его, а заодно и курицу, и они поехали. Курица так раскудахталась, что люди издали принимали её за сигнал новой машины и убегали с дороги.
В селе Гугуцэ как раз был базар. Вот люди и сновали туда-сюда, кто с гусем, кто с индюком под мышкой, кто подгонял прутиком поросёнка, а один парень тянул телёнка за верёвку. Несли корзины с яйцами, и круги свежего сыра, и всякую вкусную всячину, все были в прекрасном настроении и, увидев мальчика, махали ему.
А Гугуцэ думал: «Откуда столько народу узнало, что я перешёл во второй класс? Ну и гулянье будет вечером в Трёх Козлятах!»
На берегу Рэута кипела работа.
Гугуцэ сказал отцу:
— Надо же! Стоило мне перейти во второй класс, и вот уже взялись строить новый мост через Рэут.
— Би-би! Квох-квох-квох! — соглашалась с ним машина, а отец молча восседал за рулём.
Перед домом на самом высоком дереве развевались два флажка, и между ними качалась шляпа Гугуцэ.
Отец въехал во двор. Окна были открыты настежь, двери тоже, и передняя, и задняя, и даже дверь в погреб.
Забор был украшен коврами, на верёвках висели все до одной рубашки, в каких Гугуцэ ходил в первый класс, а мама шла навстречу с тремя букетами сирени: один для Гугуцэ, другой для отца, а третий она вложила в окошко грузовика.
Мама прижала мальчика к груди, и на глазу у неё выросла слеза:
— Сын ты мой, сыночек! Не успеешь оглянуться, а тебе уже не сегодня завтра в армию идти! С кем останусь?
Гугуцэ не помнил себя от счастья:
«Шутка ли, окончить один класс! За такое дело колхоз даёт тебе машину, отца назначает шофёром, а мать готова тебя в армию проводить!»
— Гугуцэ, ты дома? — открывает калитку Гафия, дочь Тоадера Путинэ, с пустым ведром в руках. — Боже, какой большой ты у нас вырос!
А сама не видела Гугуцэ со вчерашнего дня.
— Ну-ка, подставляй лоб, пришла тебя поцеловать! — И ставит рядом с Гугуцэ пустое ведро.
А-а, понятно! Гугуцэ хватает ведро, мчится к колодцу и с полным ведром идёт во двор к соседке. Пока она беседовала с его родителями, мальчик успел наполнить водой все кастрюли, горшки, миски, кувшины, бутылки, налил до краёв и корыто, и корытце, и даже целый бочонок теперь Тоадеру Путинэ хватит воды до самой старости.
А на рассвете какой-то дедушка привязал корову перед воротами Гугуцэ и вошёл во двор. Мальчик как раз протирал фары у машины, собирался ехать с отцом.
— Ай да Гугуцэ! — сказал дед. — С вечера село гудело, что ты во второй класс перешёл. Веду корову, а сам думаю: «Дай-ка заверну к Гугуцэ, порадуюсь, какой он стал!» Вчера ты был вот такой, а сегодня достаёшь мне до плеча. — Дед усаживается на завалинку.
Понятно! Кому же теперь, как не мальчику, вести корову к пастуху!
— А-а, Гугуцэ! — снимает шляпу пастух. — Как же, как же, слыхал! И пожимает Гугуцэ руку.
Но и Гугуцэ умеет подумать о других. Отпустил он пастуха домой и приглядывал за коровами до вечера.
В полдень отец на машине привёз ему обед, а потом на велосипеде приехал почтальон и привёз ему письмо от мамы, написанное большими буквами.
Вечером Гугуцэ вернулся с сумкой почтальона на боку, а все телеграммы, газеты, письма разнесли по дворам сами коровы прямо на рогах.
Тут уж во всём селе не осталось никого, кто бы не узнал, что Гугуцэ перешёл во второй класс. А чуть
