– Все знают, где лежит дубликат ключа, – сказал он.
– Наседка, Данглар? У нас?
Данглар пнул ногой воздушный шарик, и тот полетел через комнату.
– Возможно, – наконец сказал он.
– Но что могли искать? Досье на судью?
– Вот это-то мне и не ясно. Мотив. Я снял отпечатки с ключа. Свои собственные. Другие стер либо я сам, либо визитер – прежде, чем положить его обратно в ящик.
Адамберг прикрыл глаза. Кто мог заинтересоваться делами по Трезубцу? Он ведь никогда не делал из них тайны. Усталость и недосып давили на плечи, но тот факт, что Данглар не предатель, успокаивал. Хотя доказательств невиновности заместителя – кроме честных глаз – у него не было.
– А как вы интерпретировали «Дело Рафаэля»?
– Я решил, что некоторые детали убийства семьдесят третьего года не следует сообщать канадцам. Но посетитель меня опередил.
– Черт! – выругался Адамберг и вскочил, разбудив мальчика.
– Но ничего не взял, – закончил капитан.
Данглар достал из внутреннего кармана три сложенных вчетверо листка.
– Я с ними не расставался, – сказал он, протягивая их Адамбергу.
Комиссар быстро просмотрел их. Как он и надеялся, Данглар изъял именно нужные документы! Капитан хранил их одиннадцать дней. Еще одно доказательство того, что он и не собирался сдавать его Лалиберте. Конечно, если не отослал в Квебек копии.
– На сей раз, Данглар, – сказал он, возвращая листки заместителю, – вы поняли меня через океан, по легкому намеку. Как же так получается, что мы иногда не понимаем друг друга, работая бок о бок?
Данглар усмехнулся.
– Думаю, все зависит от того, о чем мы говорим.
– Почему вы храните эти листки при себе? – поинтересовался Адамберг после паузы.
– После вашего побега за мной плотно следят. Ведут от работы до дома, куда, как они надеются, вы явитесь, если сумеете скрыться. Кстати, они не ошиблись. Вот почему я привел вас в эту школу.
– Брезийон?
– Разумеется. Его люди по ордеру обыскали вашу квартиру, как только пришло сообщение от канадцев. У Брезийона приказ, он вне себя. Один из его комиссаров обвиняется в убийстве и ударился в бега. По договоренности с канадскими властями министерство обязалось арестовать вас, если вы вернетесь во Францию. Предупреждены все полицейские страны. К себе вы вернуться не можете. К Камилле тоже. Вас ждут по всем известным адресам.
Адамберг машинально гладил ребенка по голове, от чего тот засыпал еще крепче. Если бы Данглар предал его, то не потащил бы в эту школу, чтобы спасти от ареста.
– Простите мои подозрения, капитан.
– Логика – не ваш конек, только и всего. Не повторяйте ошибку в будущем.
– Я твержу вам это много лет.
– Дело не в логике как таковой, а в вашей логике. Вам есть где спрятаться? Ваш грим скоро придет в полную негодность.
– Я думал о старой Клементине.
– Отлично, – одобрил Данглар. – Им такое и в голову не придет, вам там будет спокойно.
– Ну да, как в тюрьме.
– Понимаю. Я уже неделю только об этом и думаю.
– Данглар, вы уверены, что мой замок не был взломан?
– Уверен. У посетителя был ключ. Это кто-то из наших.
– Год назад из всей команды я знал только вас.
– Но, возможно, один из них знал вас, капитан. Вы не одного человека засадили. Кто-то из родственников мог решиться на месть. И подстроил все это, используя старое дело.
– Кто мог знать историю с Трезубцем?
– Все, кто видел, как вы поехали в Страсбург.
Адамберг покачал головой.
– Установить связь между Шильтигемом и судьей невозможно, – сказал он. – Без моей помощи, во всяком случае. Сделать это самостоятельно мог один-единственный человек. Он.
– Полагаете, ваш живой мертвец мог явиться в контору? Взял ваши ключи, копался в папках, выясняя, что вы поняли в Шильтигеме? Привидению ключи не нужны, он проходит сквозь стены.
– Справедливо.
– Раз вы согласны, давайте договоримся насчет Трезубца. Зовите его судьей или Фюльжансом, если хотите, и позвольте мне называть его Учеником. Человеком из плоти и крови, который взялся довести до
