Мотоцикл под управлением Иры сделал в высшей мере элегантную восьмерку, красиво обогнув психа с явно выраженной суицидальной наклонностью и его разбитую и покинутую машину.
– Игорь совсем спятил, – заключила Ира, когда мы вырвались на свободный участок дороги, и обратилась ко мне: – Как ты думаешь, что он забыл в такое время на полпути между городом и Ульяновкой?
– Нас, – сердито ответила я.
– Но откуда он мог знать, что мы будем именно в это время и в этом месте? – удивилась Ира. – И вообще, почему он просил его подвезти?
Этого я знать не могла, но подозревала, что то был особо коварный трюк, чтобы, надавив на нашу жалость, вынудить нас остановиться.
– Не хватало еще через несколько метров встретить Никитина, – поделилась своими опасениями Ира. – Они же с Игорем всегда ходят парой.
Ее заявление повергло меня в транс. Но время шло, а дорога, если не считать струек дождя, оставалась пустынной. Никитин не торопился со своим драматическим появлением на ней.
– Погодка и время выбраны отлично. Они как нельзя подходят для визита к важной особе, – иронизировала я, чувствуя, как дождь долбит по моей голове в усиленном ритме, а вокруг темнота, сырость и холод.
Любое укрытие в такую ночь было предпочтительней открытого всем стихиям мотоцикла. Поэтому я даже обрадовалась, когда мы затормозили возле большого дома, который я смутно припоминала по нашим прошлым похождениям.
– Зайдешь со мной? – предложила Ира. – Не бойся, они очень гостепримные люди, будут рады и мне, и тебе.
«В самом деле, – подумала я, – не мокнуть же под дождем из-за того, что когда-то между нами были недоразумения. Никаких наркотиков мы не нашли, ни в одном убийстве его не уличили, стало быть, Елизар может быть человеком вполне достойным, а все улики против него носили косвенный характер, и потом из-за Маришиных бредней я уже не раз влипала в скверные истории, обижая хороших людей недоверием и подозрительностью».
Так я убеждала себя войти в дом, входить в который решительно не хотелось, но, с другой стороны, мокнуть под дождем в такую ночь тоже приятного мало. Поэтому я почти уже согласилась и даже сделала пару маленьких и нерешительных шажков в сторону нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Иры, когда из кустов донесся шепот:
– Вы что, дуры, затеяли?
Я вздрогнула и сделала попытку упасть в обморок, мне казалось, что я заслужила хоть недолгое забытье. Не дали! Ира вцепилась в меня мертвой хваткой, не хуже Мариши, и начала завывать тонким голоском, что с нее хватит, она больше не может, ей голоса чудятся, она с ума скоро сойдет и так далее. Конечно, упасть в обморок и оставить ее в таком состоянии было бы с моей стороны крайне эгоистично, поэтому я поборола себя и спросила:
– Кто там? – Вопрос неожиданно для меня самой прозвучал буднично, словно я стояла у двери своей собственной квартирки и спрашивала чисто для проформы, отлично зная, что там томится водопроводчик или электрик.
Но в этот раз мне ответил вовсе не электрик. Из кустов вылез мокрый и донельзя злой Гоша, одетый в голубой полиэтиленовый плащ с капюшоном, с которого стекали струи дождя, и высокие резиновые сапоги.
– Приперлись наконец? – сердито спросил он. – Где вас носит? Я вас весь день жду, на работу не пошел. Первый раз, между прочим, за весь месяц.
Последнее замечание явно предлагалось принять во внимание Ире. Но она возмущенно фыркнула и передернула плечами.
– Зачем только, хотелось бы знать? – проронила она, намеренно глядя в сторону. – Без тебя бы не обошлись, что ли?
– Да, ты конченая дура, – констатировал Гоша.
Ира вспыхнула и засверкала глазами. Назревал семейный конфликт, участвовать в котором у меня не было никакого желания. Семейные ссоры и в более комфортной обстановке дело малоприятное, а под проливным дождем вообще сродни кошмару. Кошмаров последнее время у нас хватало, я успела ими пресытиться, поэтому торопливо сказала:
– Гоша, ты ведь не просто ради забавы нас тут ждал столько времени.
– Вот еще, – обиделся он в очередной раз, – делать мне больше нечего, как разлекаться таким образом. Я вас предупредить хотел, чтобы вы не совались к Елизару. Его самого дома нет, а творится там неладное.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Ира. – Опять твои штучки? Вечно ты против моих друзей козни строишь.
– Ничего не строю, – оправдывался Гоша, – я не виноват, что твои друзья сплошь проходимцы. Это видно всякому, кто возьмет на себя труд присмотреться к ним. Всякому, но не тебе.
– У меня прекрасные друзья, – окрысилась Ира. – Не чета тебе, обормоту.
– Так что ты собирался нам сказать? – снова встряла я, так как эти двое, похоже, могли ссориться до умопомрачения.
– Да вот, – презрительно указал на свою рассерженную жену Гоша, – один ее прекрасный друг скрутил вторую ее прекрасную подругу, которая тоже не лыком шита, пробралась в дом и все в нем разнесла. Но дело не в том, что разнесла. Если бы ко мне вломились воры или просто громилы, а мне удалось бы их связать, я сдал бы их в милицию. Эти же в доме Елизара ничего такого не сделали.
– Чего ты несешь? – напустилась на него Ира. – Какие громилы? Кого скрутили?
