– О, – удивленно и в то же время радостно воскликнул он, – а этот фильм не нуждается в переводе. Я смотрел его много раз. Это одна из самых любимых наших сказок.
Марта взглянула на диск и теперь удивленно посмотрела на Алексея:
– Вы смотрели «Tri orisky pro Рopelku»?[18]
– Да–да, – радостно ответил Алексей, без труда поняв название, – именно «Три орешка для Золушки». Это старый фильм. Его показывали у нас еще в советское время, и теперь это один из самых любимых фильмов на новый год.
– Как, – снова удивилась Марта, – даже там, где вы… Где война?
Алексей улыбнулся.
– Там ведь не все время была война. Когда-то люди в моем родном городе жили мирно, красиво… Влюблялись. Детей рожали. А все дети любят сказки.
– «Влюблялись», – с нескрываемой иронией повторила Марта. – По-моему, любовь – это и есть сказка. Только не для детей, а для взрослых. К тому же плохая сказка. Плохая и опасная…
– Марта, вы, наверное, несчастны? Или вас кто-то обидел? – тихо спросил Алексей.
– Нет, у меня полный порядок, – Марта отмахнулась от налетевших на нее неприятных чувств и воспоминаний, когда она услышала про любовь. – И давайте, пан Соколов, не задавать ненужных вопросов. Приятного вам отдыха.
Быстро собравшись, она вышла из дома.
Весь остаток дня она провела под впечатлением того, что узнала от Алексея.
Война? В наше время? Марте это казалось непостижимым: во имя чего люди уничтожают друг друга, когда мир и без того стал слишком хрупок? Неужели нельзя жить без войн? Без разницы – глобальных или же локальных, но от этого не менее трагичных и жестоких?
Эти мысли не покидали ее, когда она возвратилась уже поздним вечером домой, неслышно отворив дверь. Из комнаты, где лежал Алексей, доносилось легкое похрапывание. Не став ничего больше делать, Марта так же неслышно разделась и легла на кровати своей подруги, уложив рядом мурлыкавшего сытого котенка. Мысли о войне и совершенно непонятной судьбе своего гостя не давали ей спокойно заснуть.
В памяти снова всплыла кинохроника о Чечне, которую она случайно увидела в теленовостях: разбитый, охваченный пожаром город, какой-то подвал, в котором в последней надежде спастись от бомбардировок и артобстрелов укрылись мирные жители, стоны раненых и тела убитых. Марта хотела избавиться от этих неприятных воспоминаний, но память все крутила и крутила их, словно наспех склеенную кинопленку…
5
…Марта шла, прижимаясь к Алексею и испуганно озираясь по сторонам. Вокруг нее громоздились руины разбитых зданий, еще недавно бывших чьими-то домами, офисами, школами. Они вонзались в холодное серое небо огрызками взорванных, рухнувших стен, торчащих бетонных перекрытий, скорбно глядя на город и его обитателей пустыми оконными глазницами. По широкой улице, где они шли, сновали военные и гражданские люди, где-то отдаленно слышались выстрелы, разрывы, а небо барражировали низко летящие вертолеты. Тем не менее, все это не мешало местному населению тут же, среди пепелищ, завалов и беспорядка заниматься торговлей. То и дело пробегали женщины, предлагая сигареты, жвачку, самодельный хлеб, подозрительную водку, лепешки, консервы, разные вещи и дешевые украшения. Каждая из этих торговок почему-то подбегала именно к Марте, хватая ее за руку, таща к себе и незнакомым гортанным языком наперебой предлагая купить хоть что-нибудь. При этом они смотрели на нее каким-то отчужденным, пустым, холодным взглядом, словно за их стеклянными глазами совершенно не было жизни. От этих остекленевших взглядов Марте вовсе становилось жутко. Ей казалось, что ее тащили к себе не живые люди, а мертвецы.
Другие копошились в руинах, что-то ища и собирая рядом на небольшие кучки: уцелевшие вещи, одежду, посуду, продукты. Тут же, прямо на руинах, прячась в развалинах, весело игрались дети, изображая свою войну.
Миновав стихийное торжище, Марта подошла к одной из развалин и на сохранившейся табличке прочитала название: «Бульвар Мира». Она горько усмехнулась, понимая, что это название никак не вязалось с тем, что видела вокруг.
– Чего улыбаешься? – поймал ее взгляд Алексей. – Между прочим, красивая была улица. Широкая, шумная, много магазинов, кафешек. Весь деловой мир города здесь крутился.
– Что-то я не вижу ни магазинов, ни кафе, – снова усмехнулась Марта. – Где все? Или от бульвара только название осталось?
– А это ты спроси у них,
