– Они тебе зачем? – изумился Лабутин. – В паханы записался?
– Ничё не записался. Отвянь. Надо, и всё.
Откуда-то вынырнул Храпач, тихо свистнул. В глазах Вовки появилась обжигающая искра. Он встрепенулся, ожил.
– Пока, Enter, – бросил он им последовал за Храпачом.
Оторопевший Денис остался стоять, вздев на лоб брови. Серёжка Деньгин, шедший мимо, невесело хмыкнул:
– Чё зверишь? Не знаешь? «Старшаки» Вовку на наркоту посадили.
– Брешешь! – не поверил Лабутин.
– Ничё не брешу. Мы с Олегом видали, как они ему порошок давали. Теперь Вовка их раб навеки. Ломку, думаешь, всякий любит?
– А Пуга куда смотрит?! – разозлился Денис.
– А пофигу им всем! – крикнул Серёжка и ускакал.
Денис было рванул к Михаилу Натановичу тревогу поднять, но тут в уши ворвался пронзительный рёв звонка, и ноги Дениса завернули в другую сторону. Но ничего, вот два урока кончатся – и он рванёт к Галайде!
Материал сперва не шёл ему в голову. Потом пришлось сосредоточиться. Он погрузился в ботанику, в географию и еле вылез из них, когда, наконец, прозвенел жуткий звонок.
С пакетом, тяжёлым от учебников и тетрадей. Лабутин быстро спустился в подвал к Галайде, надеясь, что тот пообедал и сидит на месте. За дверью слышались негромкие голоса. Денис стукнул пару раз и просунул голову внутрь.
– Здрасти, Михал Натаныч, – начал он и замолчал: у Галайды был гость – отец Григорий Небесный.
Они отметили его присутствие приветственной улыбкой.
– Проходи, Дениска! – пригласил Галайда. – Не стесняйся.
Лабутин лихорадочно вспоминал, что надо сказать в случае, когда ворвался без приглашения, и, вспомнив, пробормотал:
– Не… это… в смысле… не помешаю?
– Не помешаешь, не помешаешь. Проходи, пока зовут.
Денис скользнул в помещение склада, опустил пакет на пол.
Михаил Натанович без разговоров достал чистый стакан, налил чайку, в блюдце положил булочку, по паре пряников и сухарей с изюмом.
– Садись, Дионисий, отведай! – весело предложил Галайда. – И не стесняйся! Хотя мальчишки – народ не застенчивый… если только за ухо к ответу не притянут за проделку.
Лабутин сел и вцепился в булку. Внутри таяло повидло неизвестного происхождения, но это было без разницы, потому что парень не ел его несколько месяцев. Не сказать, чтоб он любил булки с повидлом, но это редкое здесь лакомство напомнило ему о времени его свободы и о маме – в первую очередь, о маме, а потом о времени его свободы…
Отец Григорий прихлёбывал из своего стакана чай и посматривал на Дениса. К разговору, который взрослые вели наедине, они не вернулись.
– Хоромы у тебя, Миша, – отметил отец Григорий. – Чего только не накидано.
– Каждого снабдить требуется, потому и много всего, – мирно ответствовал Галайда. – На каждого понемногу, вот и выходит много.
