– Плохо, что много… – взгрустнул отец Григорий.
Денис вскинулся.
– А вы б хотели, чтоб у нас воще ничё не было?!
Священник поставил стакан на стол кладовщика, серьёзно обратил синие глаза на мальчика.
– Я б хотел, чтобы вас здесь не было, – сказал он. – Чтобы всё это, – он обвёл рукой пространство вокруг себя, – не понадобилось тут никогда. Чтобы дети жили в семьях, где их любят. Потому мне и грустно, что это – есть, а главного – нет.
– Главное – это чё?
– Бог, семья и Отечество.
Сказал, вроде, обычные слова, а Дениса от них в дрожь бросило и до того захотелось жить так, чтобы главным в жизни были Бог, семья и Отечество, что в горле встал комок и никак не проглатывался с очередным куском булочки с повидлом. Прожевал, наконец, проглотил, запил чаем. И сказал:
– Отец Григорий…
– Да?
– У меня тут одноклассник… Два, вообще-то, одноклассника, но одна ничё… в Бога тоже верит. А этот… Вовка Дракин, в общем… Короче, «старшаки» его на наркоту посадили. Может, это… не поздно его оттуда как-то вытащить, а, отец Григорий?
Мужчины тревожно переглянулись:
– Ты точно знаешь? – спросил Галайда.
– Точно. Сёдня его видал. Ходит, как отдихлофосенный таракан, – подтвердил Денис.
– Где он сейчас? – встал отец Григорий.
– Пошли куда-то со «старшаками». Я не знаю, где они там парятся, – хмуро признался Денис им, а себе: и зря; Серафим бы, зная, Дракина бы из наркоты вытащил; а он?
А он трус. В гейме герой, а в жизни дохляк.
Отец Григорий решительно рванулся к выходу. Денис бы метнулся за ним, но Галайда удержал:
– Не бегай за ним, Денис. Он и найдёт, кого надо, и скажет, чего требуется.
– Ладно, – потерянно уступил Лабутин, присев обратно на стул.
Посидел, сверля взглядом дверь.
– Неймётся? – понял Михаил Натанович.
– Ага.
– Ладно, беги, ищи своего Вовку, – разрешил Галайда, и Лабутин удрал, чуть не забыв пакет с учебниками.
Он, как был, выскочил через чёрный ход во двор, но никого там не нашёл. В подвале где? Сунулся было, но тут его заметил один из воспитателей и послал его в спальню делать уроки. Пришлось идти. Он открыл учебник, но все слова и цифры потеряли для него смысл. Он сидел в ожидании, что скоро случится что-то неприятное для всех, и не мог думать ни о чём.
Генку, сунувшемуся к нему с вопросом, сделал ли тот «матику», он послал подальше, чтоб не мешал. Генка обиделся:
– Ну, и привет! Сам пошёл!
И пристал к Олегу, который как раз начал писать в тетрадь цифры. Денис невольно
