Ладно, Вовка, пока. Мне во двор территорию убирать, – попрощался Enter и, не дожидаясь ответа, отправился к воспитательской.
Дожидавшийся его, Храпача и Лапу Феликс Иванович провёл их к подвальной кладовке, выдал им мётлы и сказал, где и какую конкретно надо вычистить площадь.
Глава 15. СЕРАФИМ КЕДРИНСКИЙ
Мальчишки убирали грязный оттепельный снег молча, не глядя друг на друга. В какой-то момент они присели на спинку единственной скамейки отдохнуть.
Лапа и Храпач закурили. Где только взяли? У «старшаков», наверное. Enterу сигаретки не предложили. Enter нюхал вонючий дым и мечтал о чём-то неопределённом: о доме, о маме, о городских улицах, о школе и даже о Стёп» и Герани…
А ведь Герань его предупреждала в последний день его счастливой жизни! Только поздно предупредила. Почему?! Ведь стоило ей сказать все эти слова хотя бы в тот день, когда Вовка Дракин сунулся с роковым предложением заглянуть в кабинет Душковой, и ничего бы этого не случилось!
– Сидите покуриваете? – язвительно спросил Ренат, внезапно появляясь из промозглой темноты. – Отлично.
Пацаны соскочили со спинки скамейки. Окурки бросить не посмели: всё равно засекли. Здоровяк Лапа, которого местные харчи не успели лишить за два месяца в интернате ни стати, ни силы пятнадцатилетнего организма, обиженно прогудел:
– Так это Enter угостил. Мы говорили, что запрещено.
Enter обалдел:
– Я?! Ты чё, Лапа, спятил? Откуда у меня сигареты?!
– А в кармане чё? – кивнул в его сторону ухмыльнувшийся Храпач.
Enter сунул руку в карман, нащупал скользкую коробочку, которой прежде тут не было, и понял, что карманник Храпач улучил момент и сунул ему свою пачку сигарет.
– Это не моя, – промямлил Enter.
– Покажи, – велел Мухаметшин и требовательно протянул руку.
Enter вытащил и подал ему гладкую коробочку. Ренат поднёс её близко к носу, повертел и сунул в свой карман.
– Курение вред, – сказал Ренат с шутовским пафосом. – Или Гузель Маратовна об этом преступно умалчивает?
Храпач и Лапа переглянулись, потупились.
– Не, – буркнул Лапа.
– Что – «не»?
– Ну… не умалчивает.
– Отлично! А то уж я хотел Гузель Маратовну в карцер посадить.
Ренат подмигнул, но ничего в этом подмигивании весёлого не было. Похоже, похода к Фуфайкину не миновать…
Ребята помрачнели. Ренат прищурился на едва различимые в сумраке вечера физиономии.
– Надеюсь, кроме лёгких, у вас никотином ничего больше не затронуто, – процедил он, когда его жертвы готовы были взвыть от страха.
– Да, Ренат Абдуллович! – хором согласились воспитанники.
А потом – по накатанной дорожке: домести, дойти, раздеться, к Фуфайкину получить по спине резиновой скакалкой и постанывая от боли, доковылять до спальни и, наконец, рухнуть в кровать.
Серафим заснул сразу после молитвы. Сегодня у него выдался хороший день: он сдал на
