наобум святых переть. Промахнуться-то не выйдет, тут мимо железки и шоссе не промахнешься. А вот потерять времени можно много.
Ирка призадумалась, но вынуждена была согласиться. И решила не тянуть – завтра и прокатиться.
Утро такое серенькое выдалось, с легким даже дождичком. Газ все же кончился в баллоне, пришлось на сухом спирту чайник греть. Хорошо не так давно разжился цельным ящиком этого добра, вот и пригодилось. А газ я, наверное, через больницу поменяю, там эту газовозку проще всего будет отловить. На утренний развод мне сегодня можно не ходить, сегодня я гостя заморского пасу.
Вчера его потрошили в милиции, а потом попал он в лапы к Кабановой. Она специально в больничку заскочила – и с подружками полялякать, и уточнить насчет заокеанских морфов. Ну я по обмолвкам клиента уже понял – в принципе одинаковые формы морфирования что тут, что там. Вот сегодня мне его надо в разведотдел доставить, уже дергали оттуда.
Выглядит пациент куда лучше, аж приятно. Как и ожидалось, офтальмолог ничего не обнаружил, так что мой диагноз остался в силе. Потому я пошел к машине, а пациент поскакал (ну то есть пока, по его мнению, я его видел, он шел степенно, а потом дернул чуть не вприпрыжку – так к корабельщикам своим рвался).
Ждать мне его пришлось недолго. К слову, даже и не признал его сразу, когда он все же вышел. Вот не зря встречают по одежке, солидно смотрится он в своем наряде. Опять снисходительно поглядел на Фрейю, расположился на сиденье, причем не слишком сильно уже спину оберегая. Значится, едем к тверякам и на корапь? Отлично. Опять выдаю ему таблетки, опять предупреждаю, чтоб не пил ни грамма. ГАМК-то этот тоже ведь оксибутират, потому алкоголий никак употреблять ему нельзя. Таблетки заглатывает, как дракон, без воды, нотации уже привычно пропускает мимо ушей. Но вроде он из тех, кто слово держит, да и я пока с ним рядом буду.
– Тренировались? – преподавательским строгим тоном спросил пациент, указав взглядом на повешенный мной на поясе «глок».
– Да, вчера, как выспался. Вроде бы привык, – достаточно ловко соврал я.
– Тогда сами решайте, как пострелять выберемся. Я в любой момент, сами понимаете, готовый.
– Картинка не двоится? Спали хорошо? Как спина? – перехватил я инициативу.
– Нет, не двоится. Выспался, отдохнул, спина почти не болит… И глаза на месте вроде. Починился, похоже, – заливает мне баки пациент. Хотя вижу, что динамика явно положительная.
– Спина болеть должна еще, – на всякий случай просвещаю я пациента.
– Я к боли дубовый довольно. Всю жизнь такой. Так как сейчас болит, так это даже несерьезно. Спать- сидеть не мешает, и ладно. И просто легче стало, за что большое человеческое спасибо.
Довольно искренне у него это получилось. Может, и впрямь так и есть.
– Ладно, – сказал я. – Давайте съездим к тверским, поищем их начальство, а потом надо будет с одним товарищем моим встретиться, он взялся вроде бы про ваш груз поговорить. – Тут я спохватываюсь, что не стоит обещать многого, мало ли что. – Может, и получилось у него что-то. У него всегда что-то такое получается… с разными последствиями.
Мельников немного странно на меня посмотрел, но я уже сделал морду ящиком, и мы поехали. Любоваться моим чеканным профилем пациенту быстро наскучило, и он с живым интересом наблюдал обычную утреннюю жизнь городка.
То, что к тверякам мы приехали опять впустую, я понял сразу – техника тверская стояла вся. Кроме командирской барбухайки, а это, на мой взгляд, говорило о том, что ребятки уже по делам умотали, а тут конвой остался. Не знаю, обратил ли внимание на это пациент, но он все равно потопал в гостиницу. Ладно, его дела.
Фрейю я утомить не успел, но отсутствовал Мельников довольно долго и пришел задумчивым. Щена только-только разгулялась, потому, когда я ее запихивал в салон, вертелась, как восьминогий шестихвост. В машине наконец угомонилась. Покатили к корабельщикам, где пассажир радостно удивился – рядом с судном стояла на берегу весьма пендрючистая машинка-грузовичок, если и не вездеход, то уж всяко повышенной проходимости. Симпатичная такая машинешка, на манер нашего шестьдесят шестого ГАЗа-шишиги. Явно тоже шишига, но заморская.
На этот раз пациент опять же не слишком задержался, спустился со своего корабля, таща здоровенную сумку-колбасу, вроде у американских военных эта неудобная фигня на манер рюкзака служит. Не без усилия закинул в кабину своей заморской «шишиги», потом подошел к нам. Интересное кино. Вид у него был задумчиво-сосредоточенный. Явно есть мысль, и он ее думает. Интересно какая?
– А теперь куда собрались? До Москвы самостоятельно? – не без подначки осведомился я. Больно уж он сумку свою решительно в кабину зашвырнул и, кстати, почти не поморщился – действительно спинка подживает.
– Нет, не собрался. Так, что делать дальше – подсказывайте. Я в озадаченности. Мне нужен временный пропуск в город, еще мне нужны местные деньги, а следовательно, место, где я могу быстро обменять на них хороший товар, – отрапортовал Мельников, строго придерживаясь принципа «дайте тетенька водички попить, а то так жрать охота, что переночевать негде, да и не с кем».
– Полиэтилен с этим… кевларом? – уточнил я.
– Нет, это быстро не продашь, – с явным сожалением ответил он. – Дробовик продам хороший, а то, пока расторгуюсь, я себе здесь бутылку пива купить не смогу.
– Вам нельзя пива, – кстати напомнил мой лекарский менталитет.
– Да хоть квасу, – явно разозлился пациент.
– И стоит ради этого отдавать полезную вещь?
– Стоит, стоит, – уверенно подтвердил пациент. – Если я из-за того, что в кармане ни шиша, попаду в глупое положение, то могу больше потерять.
– Ну это реально, если вы только с дамой свидание назначили.
– Да сщас, с дамой, – отмахнулся пациент. – Вот случись с покупателем на весь товар дело иметь, надо за обед заплатить, а мне придется задумчивое лицо делать. И как он обо мне подумает? Что за партнер, который сначала сделку на миллион обсуждает, а потом покурить и на метро мелочь стреляет? Мелочи, мелочи губят работу.
– Упертый вы, – признал я. – Хороший хоть дробовик продать хотите?
– Очень. «Бенелли Нова Тактикал», мало стрелявший, с запасом патронов.
– А вам что, не нужен?
– Если честно, то не слишком. Я один, оружия много, есть другие виды, которые я предпочитаю.
– Потом понадобится, жизнь вон какая, – выдал я чертовски оригинальную и свежую мысль.
– Если честно, то воевать дальше я не собираюсь. И охотиться на мутан… морфов тоже не планирую. Я вообще-то представитель сословия купеческого, до Песца коммерсантом был и никем другим становиться не планировал. Доберусь до места и начну себе место под солнцем искать. Не получится там, приеду к вам сюда. Не получится здесь, получится где-нибудь еще. А просто так башкой рисковать не хочу, и запас везения уже иссякает. Чувствую. И нельзя мне, семья у меня. Жена, дети, родственники. Никак нельзя.
– Ага. И гуси бойцовые, как сказано было раньше. Ну… не знаю, давайте так: если ружье действительно такое хорошее, то мы его у вас на команду нашу выкупим. По честной цене, потом на базаре проверить или спросить можете. Не знаю я на такие дудки цены.
– Команду? В больницу, что ли? Что-то я там ружей не приметил, – засомневался пациент.
– Я в больнице эпизодически, к дежурствам привлекают, врачей не хватает. А так у нас что-то вроде охотничьей команды сложилось, на самоокупаемости. И я при ней и медиком, и бойцом, наверное. Неплохо вообще-то, вроде условной независимости получается, но и обеспечиваем себя почти во всем сами. Так что, может, и вправду нам ваш «бенелли» нужен? Вы не думайте, я в оружии разбираюсь более или менее, знаю, что это такое, – разъяснил я ситуацию.
– Если вам на пользу, то я только рад буду, – почесал в затылке Мельников. – Только мне быстро надо, потому что деньги для второй части новостей нужны.
– Это какой? – насторожился я.
– Мне бы номер в гостинице оплатить, хочу туда переехать.
– Из больницы?
– Хотя бы пока не поймаю командира тверского конвоя. Его вообще не застать, пропущу – застряну. Потом не удержусь, сам попрусь и нарвусь на проблемы. Да и машину туда на стоянку определить хочется,
