Клодия и Финн сидели друг напротив друга за столом.
Слуги налили вино в бокалы. Ральф ввёл троих лакеев с подносами, уставленными едой, снял крышки и разложил приборы.
Клодия ушла в свои мысли над тарелкой с дыней. Финн молча пил.
— Что-нибудь ещё, миледи?
Она подняла взгляд.
— Нет, спасибо, Ральф. Всё просто чудесно. Поблагодари слуг.
Он поклонился. Клодия уловила удивление в его взгляде и едва сдержала улыбку. Возможно, она изменилась. Возможно, она уже не та заносчивая девчонка, какой была раньше.
Когда Ральф ушёл, в зале наступила тишина. Финн положил себе на тарелку еду и начал вяло ковырять её вилкой. Клодии тоже кусок не лез в горло.
— Так странно. Долгие месяцы я мечтала вернуться сюда, домой, и чтобы Ральф хлопотал вокруг меня. — Она оглядела знакомую комнату, тёмные деревянные панели. — Но всё какое-то другое.
— Может быть, это потому, что снаружи расположилась целая армия.
Она бросила на собеседника сердитый взгляд и заметила:
— А тебя задело то, что он сказал.
— Что я прячусь за девчоночью юбку? — фыркнул он. — Слыхал я и похуже. В Тюрьме Джорманрик кидался такими оскорблениями, от которых у этого идиота кровь бы застыла в жилах.
Она отщипнула виноградину.
— Он и правда тебя задел.
Финн с грохотом бросил на стол вилку, вскочил и в ярости забегал по комнате.
— Ладно, ладно, Клодия, он меня задел. Мне следовало убить его, когда была такая возможность. Нет Самозванца — нет проблемы. И он прав в одном. Если мы не взломаем Портал к семи часам, я выйду, один, потому что я ни при каких обстоятельствах не допущу, чтобы твои люди умирали ради меня. Однажды женщина погибла потому, что я думал только о своём Побеге. У меня перед глазами постоянно стоит эта картина — как Маэстра летит в пропасть. И виноват только я. Это не повторится.
Клодия гоняла виноградину по тарелке.
— Финн, именно этого королева и добивается. Чтобы ты проявил благородство, сдался. Позволил себя убить. Подумай! Она не знает, что здесь есть Портал, иначе дворец уже лежал бы в руинах. К тому же теперь, когда ты вспомнил, кто ты… что ты настоящий Джайлз, ты не можешь жертвовать собой. Ты — король.
Он остановился и посмотрел на неё.
— Мне не нравится, как ты это сказала.
— Что именно?
— «Вспомнил». Ты не веришь мне, Клодия.
— Конечно, верю…
— Ты думаешь, я лгу. Может быть, даже самому себе.
— Финн…
Она встала, но он отмахнулся от неё.
— И ещё припадок… он не случился, но был так близок. А ведь я считал, что с припадками покончено.
— Должно пройти время, Джаред же тебе говорил! — раздражённо воскликнула она. — Финн, ты можешь хотя бы на минуту перестать думать только о себе?! Джаред пропал, бог весть, где он. Кейро…
— Не говори мне о Кейро! — Он обернулся, и мертвенная белизна его лица испугала Клодию. Она притихла, внутренне кипя и зная, что коснулась обнажённой раны.
— Я не перестаю думать о Кейро, — чуть тише сказал Финн. — Я не перестаю жалеть о том, что оказался здесь.
— Значит, ты предпочитаешь Тюрьму? — ядовито рассмеялась Клодия.
— Я предал его. И Аттию. Ах, если бы я мог вернуться…
Она повернулась к столу, схватила бокал и начала пить. Пальцы, сжимающие тонкую ножку, дрожали. За её спиной трещали в огне камина дрова и пласти-угли.
— Будь осторожнее со своими желаниями, Финн. Они могут и сбыться.
Он прислонился к камину, уставив глаза в пол. Из-за его плеча выглядывали резные фигуры, глаз чёрного лебедя посверкивал, как бриллиант.
Некоторое время в жарко натопленной комнате было тихо. Плясали языки пламени, бросая отблески на мебель, играя в стекле бокалов искорками, похожими на звёзды.
Снаружи, из коридора, раздавались голоса. На крыше слуги с грохотом перекатывали пушечные ядра. Клодия прислушалась к звукам пирушки, доносившимся из королевского лагеря.
Внезапно ощутив острую потребность в свежем воздухе, Клодия подошла к окну и распахнула створки.
Было темно, Луна висела низко, над самым горизонтом.
Клодия вгляделась в склоны холмов, густо усаженные деревьями, и задумалась о том, сколько пушек прячет там королева. Охваченная внезапным страхом, сказала:
— Ты скучаешь по Кейро, а я скучаю по отцу. — Почувствовав спиной, как Финн дёрнулся, добавила: — Нет, я не считаю, что это правильно, и всё-таки… Наверное, его влияние на меня сильнее, чем я думала.
Он не ответил.
Клодия захлопнула оконные створки и направилась к двери.
— Постарайся что-нибудь съесть, иначе Ральф очень огорчится. Я возвращаюсь наверх.
Финн не пошевелился. Они весь день перебирали в кабинете бумаги и схемы, но озарение так и не снизошло. Всё это безнадёжно, потому что они понятия не имели, что ищут. Но он не мог сказать это Клодии.
Она остановилась у двери.
— Выслушай меня, Финн. Если мы не справимся с Порталом, и ты выйдешь к врагу, как герой, королева всё равно разрушит дом. Теперь она удовлетворится, только продемонстрировав силу. Существует тайный проход за пределы замка, вход в него под конюшнями. Его однажды нашёл Джоб и показал мне и Джареду. Очень старый тоннель, ещё до-Эрный, он идёт подо рвом. Запомни это. Я должна быть уверена, что ты им воспользуешься, если они ворвутся сюда. Ты — король. Ты лучше всех нас знаешь Инкарцерон. Ты слишком ценен. Мы, все остальные — нет.
Финн долго не находил в себе сил для ответа. А когда повернулся, Клодия уже ушла.
Дверь тихо щёлкнув, закрылась.
Он вперил невидящий взор в деревянные доски.
28
Какой она будет — грядущая великая Гибель? Вы услышите плач, стенания, странные крики в ночи. Пропоёт Лебедь, Мотылёк одолеет Тигра. Цепи падут. Огни погаснут один за другим, растаяв, как сны на рассвете. Очевидным во всём этом хаосе будет лишь одно.
Тюрьма закроет глаза на страдания своих детей.
Звёзды.
Джаред спал под ними, неловко свернувшись калачиком на шуршащей листве.
А с зубчатых стен Поместья на них пристально смотрел Финн, размышляя о том, что как бы ни были огромны расстояния между галактиками и туманностями, люди часто ещё дальше друг от друга.
