разбудить Бренну. Ведь тогда пришлось бы еще объяснять, почему она нависла над кроватью и смеется, как дурочка.
О, шокировало бы ее друзей, родственников и коллег, если бы они увидели ее в состоянии похмелья? Держась за ноющий живот, Джуд перевернулась и счастливо уставилась в потолок. Развлечения в Чикаго всегда состояли из тщательно распланированных обедов и встреч, с музыкой и тщательно подобранным вином.
Если кто-то и выпивал лишнего, то всегда осторожно. Хозяйка никогда не падала без чувств на кровать, нет, более того, любезно провожала каждого гостя до двери, и затем ответственно убирала беспорядок. У нее никогда никто не сворачивался на полу, чтобы поспать, и она никогда не просыпалась на следующее утро с похмельем.
Джуд понравилось это.
Ей понравилось это настолько, что немедленно захотелось сделать запись в дневнике. Джуд, пошатываясь, поднялась с кровати и широко улыбнулась, когда в голове застучало. Ее первое настоящее похмелье. Просто изумительно!
Девушка шла на цыпочках, взволнованная мыслью о новой записи в дневнике. Потом она примет душ, сделает кофе и приготовит отличный завтрак для гостей. Гостей, вдруг вспомнила она. А где же Дарси?
Джуд нашла ответ в ту самую минуту, как вошла в свой маленькой кабинет. Огромная глыба под одеялами на небольшой кровати должно быть Дарси, и это означало, что заняться дневником придется чуть позже.
Ну и пусть, думала изумленная и счастливая Джуд, ведь ее новые друзья чувствовали себя как дома, и нашли место для ночевки. Несмотря на головную боль, она чуть ли не танцевала под душем. Это была лучшая ночь в ее жизни. Подставляя голову под горячую воду, девушка не волновалась, насколько патетично это звучит. Все было замечательно — беседа, смех, безрассудство. Две интересные женщины пришли к ней в дом, наслаждались общением с ней, сочувствовали ей.
Дружба. Это было так просто. Никого не волновало, в какую школу ходила Джуд, чем зарабатывала на жизнь, где выросла. Важно было только то, кто она, что говорит и чувствует.
И еще то, что висело в шкафу, добавила Джуд со смешком. Но ее одежда была отражением того, кем она являлась, не так ли? По крайней мере, отражением того, какой она сама себя видела. И почему ей нельзя быть польщенной, если такая красивая женщина, как Дарси Галлахер восхищалась ее нарядами?
Продолжая улыбаться, она вышла, чтобы обсохнуть, а затем вынула несколько таблеток аспирина из аптечки. Решив, что найдет что-нибудь из одежды, если внимательно осмотрит пол в спальне, Джуд обернулась полотенцем и вышла в холл, встряхнув мокрыми кудряшками.
Ее первый вскрик смог бы разбить стакан, но он застрял в горле и отозвался головокружением в чувствительной голове. Второй походил на скулеж, когда она, схватившись за полотенце, уставилась на Эйдана.
— Прости, что напугал тебя, дорогая, но я стучал — и в парадную и в заднюю дверь — перед тем как войти.
— Я была… Я была в душе.
— Я вижу. — И смотреть на нее было сплошным удовольствием, решил он. Разрумянившуюся и влажную. Ее мокрые волосы укрывали плечи — густые блестящие каштановые волосы на фоне белоснежной кожи. Это зрелище могло заставить мужчину не отступать и поддаться искушению.
— Ты… Ты не мог просто войти.
— Ну, задняя дверь была незаперта, как и все задние двери поблизости, — Эйдан продолжал улыбаться, глядя Джуд в глаза. Все же это было заманчиво — более чем заманчиво — позволить своему пристальному взгляду сместиться в сторону. — И я видел грузовичок Бренны на твоей улице, так что решил, что она и Дарси все еще здесь. Они ведь еще здесь, не так ли?
— Да, но…
— Я должен забрать Дарси. У нее сегодня сдвигается обед, а она обычно забывает о таких вещах.
— Мы не одеты.
— Я вижу это сам, дорогая, и старался не заострять на этом внимания. Но так как ты сама упомянула об этом, то хотел бы сказать, что ты прекрасно выглядишь этим утром. Свежая, словно роза и…, — Эйдан подошел ближе и вдохнул ее запах, — вдвойне ароматной.
— Как можно спать, если здесь болтают без умолку! — Джуд вздрогнула, когда голос Бренны раздался из спальни. — Эйдан, поцелуй ее уже, ради Христа, и кончай разговор.
— Отлично, я как раз работал над этим.
— Нет! — Визг вышел нелепым, и Джуд захотела немедленно провалиться под землю. Лучшее, что можно было сделать, это пойти в спальню и найти свитер. Прежде, чем она проложила путь через груду брюк, Эйдан вошел вслед за ней.
— Матерь Божья, какой секретный женский ритуал вы здесь проводили?
— Господи, Эйдан, ты можешь заткнуться? У меня голова сейчас лопнет.
Он присел рядом с копной рыжих волос.
— Вы знаете, девушка, что злоупотребление вином приводит к головной боли?
— Жаль, что нет какого-нибудь пива, — пробормотала Бренна.
— А что же тогда происходит с телом? Я захватил Настойку Галлахеров.
— Правда? — девушка перекатилась, поворачивая белое лицо с затуманенными глазами и хватаясь за Эйдана руку. — Правда? Да благословит тебя Господь, Эйдан. Джуд, этот человек святой. Святой, говорю я тебе. Ему нужно поставить памятник в сквере Адмор.
— Когда ты будешь на ногах, сползай вниз на кухню. Я принес целый галлон на всякий случай. — Эйдан поцеловал Бренну в лоб. — А где моя сестра?
— Она в моем кабинете, который я устроила во второй спальне, — подсказала Джуд голосом полным, как она надеялась, хладнокровия и достоинства, так как прижимала к своей груди одежду.
— Там много хрупких вещей?
— Прошу прощения?
Эйдан выпрямился:
— Просто не обращай внимания на крики и грохот. Я постараюсь свести разрушения к минимуму.
— Что он имел в виду? — прошептала Джуд Бренне в тот момент, когда он вышел из комнаты, а она бросилась натягивать слаксы.
— А, — Бренна сладко зевнула. — Просто Дарси просыпается не слишком жизнерадостной.
При первом крике Бренна сжала голову и застонала. Потрясенная, Джуд натянула свитер и помчалась на звуки ударов и проклятий.
— Убери от меня свои руки, ты, злобный бабуин. Я сейчас с легкостью надеру тебе задницу.
— Это твою задницу я сейчас надеру, если ты не вылезешь из кровати и не поедешь на работу, девочка моя.
Если слова и жесткий тон, которым они были сказаны и шокировали Джуд, то она не подала вида. Девушка ворвалась в комнату в тот момент, когда Эйдан с мрачным лицом решительно стаскивал сопротивляющуюся Дарси, одетую только в лифчик и трусики, с кровати на пол.
— Что ты делаешь, зверюга! Прекрати немедленно! — Движимая целью защитить новую подругу, Джуд прыгнула вперед. Этому движению и приказному тону удалось отвлечь Эйдана. Дарси хватило этого, чтобы сжать руку в кулак и, оскалившись, нанести короткий и точный удар прямо в пах брату.
Джуд не была уверена, что тот звук, что он издал, был человеческим. Разрываясь между потрясением и волной чисто женского удовольствия, которым ни сколько не гордилась, она наблюдала, как Эйдан рухнул на колени, а Дарси набросилась на него, словно волчица.
— О, Господи! Черт возьми! — Он делал все, чтобы защититься пока его сестра наносила удары, дергала его и кусала именно так, как он когда-то учил. Эйдан все еще не мог перевести дыхание от первого удара, но ему все же удалось поймать ее.
— Когда-нибудь, Дарси Эллис Мари Галлахер, я забуду, что ты женщина и всыплю тебе, как следует.
