произойти. Этого не произошло бы, если бы я была более внимательна.
— Возможно, и нет, — ответила Линда, и Джуд вздрогнула от столь быстрого согласия матери. — Но это не меняет того, что Уильям оказался не тем человеком, каким мы его представляли. И это одна из причин, по которой я звоню тебе, Джуд. Я подумала, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, а не из слухов или из письма какой-нибудь знакомой.
— Что случилось? — её живот свело судорогой. — Что-то с Уильямом? Он болен?
— Нет, как раз наоборот. Он, похоже, пошел в гору.
Джуд с удивлением услышала внезапную и неприкрытую горечь в голосе матери.
— Что ж, хорошо.
— Ты прощаешь быстрее, чем я, — ответила Линда. — Я бы предпочла, чтобы он подхватил какую- нибудь ужасную болезнь, или, по крайней мере, полысел, и у него развился лицевой тик.
Ошеломленная нехарактерной жестокостью в голосе матери и столь неожиданным признанием, Джуд рассмеялась.
— Это просто ужасно! Но мне нравится! Но я не знала, что ты так к нему относишься.
— Мы с твоим отцом изо всех сил старались быть обходительными, чтобы тебе было легче. Тебе было непросто видеться с общими друзьями и коллегами. Но ты сохранила чувство собственного достоинства. Мы гордимся тобой.
«Достоинство», подумала Джуд. Да, они всегда гордились её чувством собственного достоинства. И как бы она посмела разочаровать их, например, впав в безудержную ярость или устраивая сцены на публике?
— Спасибо.
— Я думаю, то, как ты держалась, показывает огромную силу. И я могу только представить, чего это тебе стоило. Поэтому бросить работу в университете и вот так уехать было просто необходимым. Чтобы восстановиться.
— Я не думала, что вы это понимаете.
— Конечно, мы понимаем, Джуд. Он причинил тебе боль.
Все ведь так просто, подумала Джуд, и почувствовала, как её глаза наполнились слезами. И почему она не верила, что семья останется на ее стороне?
— Я думала, что вы во всем обвиняете меня.
— Но с чего нам обвинять тебя? Честно говоря, твой отец даже угрожал избить Уильяма. Его ирландская кровь не так часто проявляет себя, и потребовалось довольно много усилий, чтобы снова унять её.
Джуд попробовала представить, как её величественный отец бьет не менее величественного Уильяма. Но ничего не получалось.
— Не могу даже передать, насколько лучше мне стало после этих слов.
— Я ничего не говорила раньше, потому что ты, казалось, старалась, чтобы все прошло цивилизованно. И я надеюсь, что это не сильно тебя расстроит. Но я не хочу, чтобы ты узнала обо всем от кого-нибудь другого.
Живот Джуд снова сжался.
— Что случилось?
— Уильям и его новая жена тоже решили воспользоваться окончанием семестра. Они собираются поехать в Вест-Индию[27] на пару недель. Ты только представь себе! Уильям на радостях рассказывает всем, кто готов его слушать, что они хотят провести экзотические каникулы, прежде чем решат обосноваться в одном месте. Джуд, они ждут ребенка в октябре.
Что бы ни копилось у нее в животе, сейчас оно упало в самые пятки.
— Понятно.
— Он ведет себя просто как идиот. У него даже есть копия ультразвука, которую он показывает всем, словно семейное фото. Он даже купил ей огромное изумрудное кольцо в честь такого праздника. Он ведет себя так, словно она первая женщина в мире, которая забеременела.
— Думаю, он просто счастлив.
— Рада, что ты так спокойно это воспринимаешь. Что до меня, то я просто в ярости. У нас есть несколько общих друзей, и эта его радость очень неприятна в социальном отношении. Он мог бы вести себя более тактично.
Линда замолчала, явно пытаясь взять себя в руки. Когда она снова заговорила, то её голос стал спокойнее.
— Он не стоил ни минуты твоего времени, Джуд. И мне жаль, что я не поняла это до того, как ты вышла за него замуж.
— Мне тоже, — пробормотала Джуд. — Мама, не волнуйся. Это все уже в прошлом. Мне жаль, что вся эта ситуация ставит тебя в неудобное положение.
— Да ничего, я с этим справлюсь. Как я сказала, просто не хочу, чтобы ты услышала это от кого-то другого. Сейчас я понимаю, что мне не стоило так волноваться о том, что ты расстроишься или это причинит тебе боль. На самом деле, я не была уверена, что ты полностью избавилась от мыслей о нем. Я рада, что ты столь благоразумна. Как и всегда.
— Да, благоразумная Джуд, — произнесла она, хотя горячий ком встал у нее в горле. — Совершенно верно. На самом деле, я хотела попросить тебя передать ему мои наилучшие пожелания, когда снова увидишь его.
— Конечно. Я, в самом деле, рада, что ты счастлива, Джуд. Твой отец или я позвоним тебе, когда мы вернемся из Нью-Йорка.
— Хорошо. Желаю хорошо провести время. Поцелуй отца от меня.
— Обязательно.
Закончив разговор, Джуд почувствовала себя парализованной. Замерзшей. Кожа стала холодной, а кровь словно превратилась в лед. Все тепло и счастье, та простая радость, которую она берегла в себе с самого утра, словно покрылись льдом от того отчаяния, которое она испытывала.
Уильям летит на милый остров в Вест-Индии со своей хорошенькой новой женушкой. Они скользят по блестящим голубым волнам, прогуливаются по сахарно-белому песку пляжа под полной луной, держатся за руки и смотрят друг на друга влюбленными глазами.
Уильям, витающий в облаках от мыслей об отцовстве, хвастающийся своей беременной женой, листающий книги с детскими именами вместе с Эллисон, чтобы составить список. Ублажающий будущую мать изумрудными кольцами, цветами и поздними воскресными завтраками в постель, когда он приносит ей свежевыжатый апельсиновый сок и круассаны.
Она могла отчетливо это увидеть, будь проклято её хорошее воображение. Обычно ничего не делающий Уильям, радостно роющий землю перед своей Мадонной, пока они гуляют по пляжу. Всегда скрытный Уильям, который теперь рассказывает всем — и даже незнакомым — о грядущем великом событии.
Известный своей бережливостью Уильям раскошелился на кольцо с изумрудом. На массивное кольцо.
Ублюдок.
Она разломила карандаш, который держала в руках на две части, и швырнула его в стену. Ей пришлось вскочить с кресла, ударив им об пол с оглушительным треском, прежде чем Джуд осознала, что она чувствовала вовсе не отчаяние. Это была ярость. Сильная, закипающая ярость. Дыхание рывками вырывалось из груди, кулаки были стиснуты. Здесь нечего было ломать, нечего бить безо всякого смысла. Злость, которая закипала в ней, была такой черной, такой сильной, что Джуд оглянулась вокруг, чтобы решить, на чем её выместить, прежде чем она вырвется из груди. Ей нужно было куда-нибудь идти, двигаться, отдышаться, прежде чем вся эта ярость выплеснется из нее криком, который разобьет все окна в коттедже. Она слепо повернулась к двери и побежала вниз по ступенькам, на улицу.
Она бежала по холмам, до тех пор, пока не сбилось дыхание, пока не закололо в боку, а ноги не начали подкашиваться. Начался мелкий грибной дождь, капли которого сверкали в воздухе и росой блестели на траве.
