На днях пережитый им ужас, начисто выветрился из его головы, да он и не помнил о нём. Дома, машины, улицы и улочки, не вызывали в нём больше никаких чувств. Он просто не обращал на них внимание. Только странные существа окружавшие его, вызывали в нём неприкрытую гадливость и неприязнь. Он не знал, что они такой же вид, как он. Нет! Для него они уже были другими. Он не думал об этом, он просто знал…
Василий потерял человеческую сущность и не отягчённый мыслями, а движимый лишь одними инстинктами брёл по улице, куда глаза глядят. И шёл так довольно долго, пока не почувствовал дискомфорт. Самый древний инстинкт и самый главный, Василий удовлетворил, отняв у мимо проходившего мальчишки, два пирожка с сосиской и быстро сжевал на ходу, настороженно поглядывая по сторонам. Создания проходившие мимо него не покушались на его жизнь и не проявляли явную агрессию, поэтому инстинкт самосохранения у него пока молчал. Не одной родной души. Не одного человека похожего на него, с кем легче было бы дальше жить, как например в стае.
И вот, через какое-то время своего бесцельного блуждания, Василий увидел, ну настолько гадкое существо, что не в силах сдержаться харкнул ему не целясь прямо в лицо.
И о чудо!
«Оно преобразилось. Каким-то образом его частичка прекрасного передалась Ей. И всего-то, через, каких-то пару дней, оно станет таким же нормальным и обычным человеком, как он сам». — С радостью, даже не рассуждая, а просто ему открылась такая истина, понял Василий и всё тут. Где уж там до рассуждений, когда в башке ветер свищет.
Женщина, не подозревая об открытиях мужичка, смачно матернулась, вытерла липкую слюну, дала в морду бомжу. И хотела уже позвать милицию, но оглядев почти пустую улицу, передумала и пошла матерясь дальше, напоследок с силой пнув валяющегося у её ног бомжа.
Василий с кряхтением поднялся и оглянулся в поисках излеченного им только что существа. Тщетно. Женщина скрылась из виду. Он порывался найти его, последовать за ним, дождаться её полного излечения и после им вместе было бы уже не так страшен этот мир. Они защищали бы друг друга. Вместе лечили бы других, пополняя свои ряды. Да что там говорить, они бы полностью преобразили бы весь этот мир.
Но всё это конечно же были слова. На самом деле Василий просто не мог так рассуждать, это был скорее порыв души, зов чего-то древнего, многими нами уже давно забытого.
Бомж вытер нос тыльной стороной ладони, отряхнулся от снега с грязью и зашагал в направление своего убежища, подальше от странных существ, вызывающих в нём противоречивые чувства. С одной стороны они внушали ему жалость, с другой гадливость, а с третьей они представляли опасность и ему хотелось наброситься на них, убивать налево и направо первых попавшихся на пути, но благоразумие, сидевшее у него глубоко внутри, пока не позволяло ему совершать убиение.
Почти дойдя до места, Василий уже перелезал через забор выходящий на заброшенную детскую площадку, когда его что-то словно стукнуло в спину:
«Подожди! Зачем бежать, прятаться, когда можно всех страшных существ, попытаться вылечить и через некоторое время они станут подобны мне. И тогда не нужно прятаться, куда-то бежать, шарахаться от них и вообще кого-то или чего-то бояться».
Он резко затормозил, собираясь уже спрыгнуть с забора на территорию детской площадки, и перевалился обратно, уверенным шагом направившись в места скопления людей. Теперь он знал что делать. Теперь у него была миссия!
Пройдя через унижения, побои, приводов в милицию, мозг Василия постепенно учился, он приобретал опыт. Плевки вызывали у существ бурную реакцию и эффект от них чаще был не тот, которого он ожидал, чаще приходилось повторять действие, но это получалось только с не расторопными и спокойными существами, большинство же скрывалось не получив дозу его лекарства должным образом. Вот напасть, а такой был хороший план.
К счастью у Василия выработалась аллергия на них. Резь в носу и горле сами собой вызывали у него кашель и чихание. И как выяснилось, в последующем, страшные существа не столь бурно реагировали на простуженного человека, а мелкие частицы слюны вылетающие из его рта, производили отличный эффект, не требующий повторных попыток.
И после очередного неудачного рейда, когда Василию пришлось сутки отсидеть в спецприемнике, ноги вывели его к метро. Трезво оценив обстановку, он, невероятно развитым чутьём, понял, что:
«Зачем ходить просто по улице, выискивая нужных кандидатов на излечение? Когда вот они! Огромные массы существ скапливаются здесь ежедневно. Не нужно больше искать! Они сами идут в руки».
Недолго мешкая, бомж Вася спустился под землю, понаблюдал за действиями существ, за их толкотнёй и нервозностью и следуя их примеру ринулся в толпу людей, сливаясь с ней.
По пути, Василий чуть не подрался с непонятным агрегатом, не желавшим его пропускать дальше, а взойдя на эскалатор, он с диким криком вообще понёсся вниз. Ему, в тот момент, показалось, что земля уходит из-под его ног, просто убегает от него, и если он не успеет за ней то обязательно куда-нибудь да грохнется и умрёт.
Служащие метро предпочли не связываться со странным дедом, мало ли чокнутых каждый день бродит мимо них. Этим, их уже не удивишь.
Внизу существа выстраивались на платформе и чего-то ждали. Василий подходил к ним, проникновенно заглядывая в лица, но они быстро ретировались от него, переходя в другой конец перрона. Подъезжающий поезд, чуть не спугнул Василия и не разрушил весь его план, заставив бежать без оглядки назад наверх, но видя, что существа никуда не бегут в панике, как он, а наоборот оживают, сталкиваются кучками и с нетерпением лезут внутрь железного монстра, бомж Вася успокоился и даже с опаской решил тоже последовать за ними. И паника не покинула его, она просто немного притупилась и чуть снова не вырвалась наружу, когда уже двери закрылись и поезд тронулся, отрезая путь к отступлению. Существа же наоборот успокоились и как будто опять впали в спячку. Через несколько минут Василий тоже успокоился и его душа вылезла из пяток, вернувшись на своё положенное место.
Вагон был наполовину пуст, или наполовину полон, кому как, и потому позволял без проблем перейти на другой его конец. Василий постоял, постоял, да и осторожно двинулся по проходу, до сих пор ожидая какого-нибудь подвоха. Но кажется всё спокойно и существа, главное, не обращали на него никакого внимания. И тут снова бомжа Васю осенило. Не словами, нет. А то ли образами, то ли внутренним чутьём, хрен его разберёшь. Но осенило, так осенило…
«Прекрасное место! Существа заперты здесь вместе с ним в железном чудовище и никуда не смогут скрыться, уйти от него. Можно лечить их в массовом порядке, одного за другим, одного за другим».
И подобно Мессии, несущим свет заблудшим душам, Василий двинулся вдоль вагона, громко чихая и кашляя прямо им в лица. Отныне он был счастлив. Он нашёл, что искал.
Потеряв личность, бомж Вася наконец нашёл дальнейший смысл своего существования. Каждый день он отправлялся в метро, проводил там большую часть суток, время от времени делая пересадку с одной ветки метро на другую. В основном его тянуло ближе к центру. Почему? Он и сам не знал, просто так надо. Избегал милицию, поняв на уровне чувств, как собака наверно, что вот этот человек в синей форме опасен и лучше не попадаться ему на глаза. Другие же, не опасные существа, его ругали, били, топтали, выбрасывали из поезда, но это уже были так… Издержки профессии.
К вечеру Василий выбирался на поверхность. Воровал у зазевавшихся существ еду, пил талую воду или ел снег. Потом своим новым, звериным чутьём отыскивал себе берлогу, где и ночевал до наступления следующего дня.
Вот так и жил. Изо дня в день, день изо дня.
Но спустя две недели с Василием случился довольно занимательный случай. Как обычно, он с утра спустился в метро, провёл там полдня и уже ближе к вечеру, случай завёл его на Замоскворецкую линию метро. (Сам он конечно же не знал куда его занесло). Войдя в вагон в районе станции Павелецкая, Василий как обычно побрёл по вагону верша свою великую миссию. Поезд качнуло и Василий не сдержавшись, упал на женщину средних лет, в коричневом пальто с меховым воротником чёрного цвета. Тут же воспользовавшись случаем, смачно кашлянул ей в лицо, так чтобы облако слюны обдало её подобно душу, вымочив ей всё лицо. Тётка отшвырнула с матом Василия от себя, на старуху сидевшую напротив. Василий не стал применять свой обычный метод по отношение к бабке, в болоньевом, демисезонном сером пальто и
