немного свежего ветра из-за Атлантики. Не могли бы вы достать две чашки из шкафа?
— Вот эти, серо-голубые?
— Да, отлично. Я на днях разбила одну из них. Роуз не придала этому значения, только посмеялась.
— Она посмеялась? — Он вдруг застыл с чашкой в руке. — Тогда я должен быть осторожен.
Когда они вернулись в гостиную, Шарлотта снова заговорила о книгах. Они составили список для Антона.
Наконец он поднялся, взял свой рюкзак.
— Ну, я пойду, — произнес он, оглядев комнату. — До свидания и спасибо. Спасибо и еще раз спасибо.
— Роуз будет сожалеть, что не застала вас. Вероятно, она не совсем поняла, что вы сегодня приходили в последний раз. Я и сама еще не привыкла к этой мысли.
У входной двери они стали прощаться в очередной, теперь уже в последний раз. Антону было неловко, неудобно, вся его непринужденность куда-то подевалась.
«Прощаться всегда трудно», — подумала она, глядя, как он уходит по садовой дорожке к воротам.
— Прощай? — недоверчиво переспросил Джереми. — Что за глупости, дорогая. Ты будешь жить в двух часах езды от Лондона, а не в Монголии. Можно курсировать туда-сюда. Для нас с тобой ровно ничего не изменится.
Он и сам понимал, что говорит ерунду. Вот уже и ее вещи выносят. Вся эта суета совсем не в стиле Мэрион. Она так странно ведет себя. Все эти разговоры о разрыве. О переезде. О том, что «мы оба понимаем»…
Нет-нет, так не пойдет. Кроме всего прочего, это как-то нехорошо. Человека нельзя вот так… выбросить на свалку.
— Ты мне нужна, — сказал Джереми и сразу почувствовал, сколько в этой фразе глупой патетики. Он прочел насмешку в ее глазах и попытался перефразировать: — Нам так весело было вместе.
В последнее время что-то не очень весело.
— Да что, черт возьми, ты будешь там делать?! — воскликнул он. — Я не могу позволить, чтобы ты вот так уехала. Прозябала в глуши. Послушай, я помогу тебе с переездом, посмотрю, как ты устроилась, а потом разберемся со всем остальным.
Да, это способ не дать себя оттереть. Участвовать.
Мэрион вздохнула:
— Нет, Джереми, спасибо. У меня там есть друзья. Они мне помогут.
— Просто не могу поверить, — сказал он. — После всего, что было…
Фраза прозвучала обидчиво, и он сразу заметил, как выражение мягкого сожаления у нее на лице сменилось раздражением. «Это после того, как ты чуть не довела меня до развода!» — захотелось ему крикнуть.
Мэрион пожала плечами. Нет, даже не так. Просто у нее сделалось такое лицо, какое бывает у людей, равнодушно пожимающих плечами. Почему вдруг? О чем она подумала?
Вообще-то, развод снят с повестки дня, хотя Мэрион не обязательно знать об этом. Стелла… Он поймал себя на том, что с нежностью думает о ней.
— Тебе надо наладить отношения с женой, — коротко бросила Мэрион. — Я чувствую, что ты уже на пути к этому. Мне кажется, именно в этом ты нуждаешься, а вовсе не во мне.
Он просто вскипел. Она еще будет рассказывать ему, в чем он нуждается! Не смей трогать Стеллу, ясно? Это из-за тебя мы поссорились.
С достоинством удалиться, вот что нужно сделать.
— Ну что ж, дорогая, если ты так хочешь. Если тебе кажется, что ты этого желаешь.
Оставшись один, он пришел в себя. Уязвленность и гнев отошли на второй план. Он подумал о Стелле. Вчера вечером она выглядела просто ослепительно. Они замечательно провели время. Может быть… Может быть, съездить домой в этот уик-энд, если Стелла не будет против? А она ведь не будет против.
Ну вот, с Джереми разобрались. Теперь фарфор. Нельзя допустить, чтобы при переезде побился мамин сервиз из костяного фарфора фабрики Споуда.
Хотя внешне Мэрион держалась вполне спокойно, она находилась в некотором смятении. Сцена объяснения с Джереми расстроила ее больше, чем она ожидала. Мэрион старалась держаться твердо и решительно, зная способность Джереми отговаривать ее от принятых решений. Да, им бывало хорошо вместе. Иногда. Он, конечно, очарователен, но совершенно никчемный человек. Не надо было связываться… Но она связалась. Как бы там ни было, с этим покончено. Он очень скоро забудет обо всем, кроме самой размолвки. Жена примет его обратно. Мэрион ни в чем не виновата. Джереми знал, что делал.
Она присела среди коробок перевести дух. Сколько перемен в ее жизни из-за человека, с которым случайно познакомилась за ланчем, из-за непонятно откуда взявшегося экономического кризиса, из-за случайной встречи с Лорой в Хаттон-гардене.
Прощай, дом. Прощай, «Мэрион Кларк. Дизайн интерьеров». Прощайте, заходы на ланч в Лэнсдейл- Гарденс. Хотя дядя Генри прав. Она, конечно, будет приезжать в Лондон время от времени, не бросит старика. Правда, за ним и так есть кому приглядеть: Корри, Роуз, а теперь еще и этот Марк.
Не совершает ли она ужасную ошибку? Не пожалеет ли об этом горько? Но надо же быть гибкой, надо иногда сворачивать с прямого пути. Она недостаточно часто это делала. Шла вперед напролом. Теперь жизнь все-таки заставила ее свернуть. Это случилось.
После ухода Антона Шарлотта продолжала думать о нем. Как не похожи их жизни. Какой контраст. Он очень сильно зависит от обстоятельств. Что ж, она тоже, особенно в последнее время. Но все же ей не пришлось менять страну, культуру, начинать новую жизнь. Да сопутствует ему удача — он этого заслуживает.
Хлопнула входная дверь. Роуз. Сумку с овощами на стол, коротко здоровается. Видно, что чем-то озабочена.
— Приходил Антон. Уже ушел, — сказала Шарлотта. — Это был последний раз. Он очень хотел повидать тебя, я уверена. Антон… Нет, кажется, ничего не просил передать. Забыл, должно быть. Наверное, очень волновался.
— Значит, вы с ним закончили? Правильно. Я купила лосося на ужин — любимая рыба Джерри.
— Интересно, как у него сложится жизнь. У Антона, я имею в виду.
— Ага. — Роуз заглянула в холодильник. — Ага, лимон у нас есть. А то я забыла купить.
— Хотелось бы узнать продолжение его истории…
Дверца холодильника захлопывается.
— Я думала о соусе тартар. Там еще маринованный огурец завалялся.
— А тебе не хотелось бы?..
Роуз стояла с лимоном в руке и думала, казалось, исключительно о том, что приготовить на ужин.
— Знаешь, мама… Извини, но с этими историями… У тебя просто какая-то навязчивая идея.
История? Живешь двадцать лет в пригороде Лондона. Муж, дети, дом, кошка. Походы в супермаркет. А потом кое-что случается. Появляется человек, вот и все. Приходит он.
Ты же не пошлешь к черту все, чем дорожила большую часть твоей жизни, только потому, что влюбилась в иммигранта из Восточной Европы, с которым знакома десять недель. Ты же не сделаешь такой подлости Джерри. И Люси. И Джеймсу.
Не правда ли?
Речь у него в голове текла плавным потоком, сами собой складывались стройные фразы. Он хотел бы сказать ей о том, что думает и чувствует. Не на ломаном и неуклюжем языке, на котором вынужден с ней
