— Ио-йо ай, — заговорил неандерталец, показывая одной рукой вверх. — Ио пхаа. Джжий, Офх, джжий, Аль!
— Джжий так джжий, — сказал Вовка и принялся помогать Кшуа, напрягая всю свою мускулатуру.
Они быстро отвалили камень и невольно отпрянули назад, опьяненные внезапно хлынувшей струей свежего утреннего воздуха. Галка не заставила себя долго ждать и, осторожно цепляясь за гранит, спустилась на тропу.
Затем камень с большим трудом был водворен на место. А немного погодя уже все трое стояли на горной тропе, под входом в пещеру, и с изумлением глядели вниз. Прямо под их ногами валялись разбросанные в беспорядке копья и дубины.
Кшуа поднял одну из дубин и, со страхом и уважением поглаживая ее, произнес:
— Фийи Ыых.
— Вовка! — воскликнула Сверчкова, осененная какой-то мыслью. — Ты понимаешь, почему они побросали все эти копья и дубинки?
— Тебя испугались, — совершенно серьезно ответил Тутарев. — Они шефов всегда боятся.
— При чем тут шефы? Может быть, тут где-то рядом бродит мамонт, а мы…
— Дался тебе этот мамонт! Прямо помешалась на нем. Да на такой тропке не поместится даже один его хобот или бивень.
— Захочет, так поместится.
Пока ребята таким образом пикировались, Кшуа выбрал себе копье из числа валявшихся на земле и стал подбирать оружие для своих спасителей. Это оказалось минутным делом. И вскоре Вовка вместе со Сверчковой пытался определить, у кого из них длиннее копье. От дубин они отказались, поняв, что такую тяжесть им не осилить.
— А все-таки действительно интересно, — задумался мальчик, глядя, как Кшуа любуется то вновь приобретенной дубиной, то лишь сейчас поднятым копьем. — Ведь они бежали за нами? За нами. Остановились здесь и ждали, когда мы не выдержим вони и вылезем из грота? Ждали. Так почему же, в самом деле, они удрали?
— Вот я и говорю, — подхватила Галка, — почему? Мне все-таки кажется, что мамонт…
— Плюнь ты на своего мамонта! — рассердился Тутарев.
— Ну, плюнула, а дальше что? — так же сердито ответила девочка.
— А дальше надо соображать. Раз они побросали оружие и исчезли, значит, у них была очень серьезная причина. Согласна?
— Я об этом говорила еще раньше.
— Не перебивай! Давай рассуждать логически. Куда они могли убежать? Конечно, на стоянку. Все- таки там их родичи.
— Ну и что же? А если зверь бежал на них со стороны стоянки, они должны были, что ли, перепрыгнуть через него и бежать дальше?
— Но почему обязательно зверь? — досадливо поморщился Вовка.
— А то кто же?
— Нет, это не зверь. Ведь иначе мы слышали бы, как он рычит.
— Верно, — нехотя согласилась девочка и в задумчивости поморщила лоб.
— Змея! — вскрикнул Вовка, решительно махнув рукой.
Галка внезапно побледнела и, невольно попятившись, едва не споткнулась о какую-то дубину.
— Где?
— Я говорю, что их могла испугать какая-нибудь огромная змеюка и мы ничего бы не услышали. Ведь змеи не рычат.
Галка постепенно обрела свой цвет лица. Не скрывая волнения, она с укоризной посмотрела на Вовку.
— Ты меня напугал со своей змеей. Я думала, правда.
— Что будем делать? — в раздумье произнес Вовка.
— Яудж! — как бы напоминая, что и его мнение кое-что значит, громко предложил Кшуа.
Ребята посмотрели на него с неподдельным восторгом. У раненного неандертальца был такой вид, словно страшная лапа пещерного медведя никогда к нему не прикасалась, а несколько минут назад сам он не дрожал от страха за свою судьбу.
— Гляди-ка, Вовка, как он взбодрился, — не удержалась от замечания Галка.
— Почуял, что теперь его не скоро станут поджаривать.
— Его вообще никто не тронет! — вскипела девочка.
— Может быть, ты не позволишь?
— Да, я!
— Какая же ты стала храбрая, когда неандертальцы удрали!
— Когда они были здесь, ты трясся рядом со мной.
— Так что он предлагает? — после дипломатической паузы переменил разговор мальчик, кивнув на Кшуа.
Заметив сосредоточенное на нем внимание, дикарь дружелюбно крякнул и показал рукой в ту сторону, где находилась стоянка племени Каа муу.
— Яудж! — повторил он.
— Но там же Ыых, — удивленно пробормотал мальчик. — Понимаешь, Кшуа? Ы-ых! — Вовка ткнул пальцем в ту же сторону.
Кшуа поднял над головой одной рукой дубинку, а другой копье и, радостно блестя глазами, произнес:
— Кшуа ай, ай, Кшуа, ай!
— Радуется! — усмехнулся, пожимая плечами, Вовка. — А чего радоваться?
— Значит, знает что-то, — предположила Сверчкова.
Как бы в подтверждение ее слов неандерталец нагнулся и, тыча пальцем в тропу, прямо-таки весело затараторил:
— Кшуа ай! Пфи Ыых, пфи Уау… Пфи, пфи, пфи… Зуу хриа!
Только теперь Вовка понял, что хотел сказать Кшуа: на тропе виднелись отпечатки ног убежавших неандертальцев. Была ясно, что они улепетывали в сторону, противоположную стоянке.
— И как я раньше не догадался, — поморщился мальчик.
Не мешкая, все трое двинулись по тропе, которая должна была неминуемо привести их к пещере, где оставались женщины и дети племени Каа муу.
— Сегодня у нашего дядьки праздник, — одобрительно глядя на Кшуа, заметила девочка.
— Есть предложение ежегодно отмечать эту дату, — серьезно заявил Вовка. — Обвести на календаре сегодняшнее число желтой рамочкой и написать: «Праздник труса».
…Тщетно искать среди календарных листков тот, на котором можно увидеть желтую рамку. Никто из героев нашего повествования не знал, в какой именно день произошло только что описанное событие. Вот почему Вовка Тутарев не мог назвать точной даты, когда об этом его спросили много лет спустя представители ВКФПУНПИД (Всемирной Календарной Федерации по Учреждению Новых Праздников и Дат).
Но, тем не менее, ни для кого не секрет, что, несмотря на отсутствие в календаре желтой рамки, кое-кто иногда все еще празднует труса — вне зависимости от дня недели. Однако, поскольку автор уверен, что среди читателей повести нет таких, кто справляет подобный обряд, разговор на эту тему можно считать исчерпанным.
Глава двадцать девятая
