Нельзя так разговаривать с человеком, который приставил к твоему горлу нож. Михаил надавил острием чуть сильнее — и толстяк проявил таки испуг на лице. Немного, на пару секунд, а потом снова начал орать угрозы. Вообще-то должен был испугаться больше, сообразить, что раз человеку хватило глупости напасть на мафиози, то хватит и на то, чтобы убить одного из них. Видимо, интеллекту не достает сообразить, никак не покинет уверенность во всесилии и безнаказанности. Не себя — своих боссов и донов, толстяк явно не самое высокое начальство в организации.
Переводчик, похоже, обрел уверенность, довольно твердо произнес:
— Вы, я вижу, не понимаете, кто у нас за спиной.
Михаил, продолжая глядеть в глаза толстяку, гаденько ухмыльнулся:
— Я знаю, что за вашей спиной. За вашей спиной лежит очень большая куча навоза, а за моей спиной — семь тысяч миров. Переведи.
Переводчик тихонько охнул, пролепетал что-то пространное на местном языке. Испуг толстяка наконец-то стал постоянным. Понял, дурачок, что имеет дело не с каким-то там местным запуганным работягой или продажным нуатом, а с существом из другого мира. Что за спиной бродячего колдуна действительно может быть все, что угодно, любая мощь.
Переводчик визгливо сообщил:
— Мы только хотели сделать предложение!
«От которого вы не сможете отказаться». Михаил ответил зло, с нажимом, убедительно:
— Если у вас есть ко мне предложение, то прийти должен был самый главный из вас. В одиночку, без оружия, и принести мне подарок.
Блефовал, но братки-разбойники в блеф поверили. Толстяк, услышав перевод, даже забормотал что- то извиняющиеся. И задал вопрос.
Михаилу отвечать не хотелось, потому, не дожидаясь перевода вопроса, он сам спросил ледяным тоном:
— Это вы убили бродячую колдунью? — просто так, чтобы не терять инициативу в разговоре. Не было никаких убитых пролазниц.
Ответ прозвучал испуганно-отрицательный.
— Ты не врешь, — так же холодно констатировал Михаил.
Переводчик перевел. А толстяк с каждой репликой Михаила пугался сильнее. Вспоминал, видать, все известное о бродячих колдунах, в частности, что их очень трудно поймать, что им открыта правда, что у них бывают очень странные артефакты. Между прочим, имелись у местных неясные сведенья про организацию бродячих колдунов, точнее — про принятую в среде пролазников взаимовыручку. Тоже можно использовать в своем блефе. Михаил использовал:
— Может быть, она и не погибла… Но если в этом вонючем мире будут исчезать наши, мы этот вонючий мир выжжем. Имейте ввиду.
Кажется, поверили. Иначе чего бы им так бояться. Это бесстрашие Михаила на них впечатление произвело.
— Ладно, — сказал Михаил с издевкой. — Живите. Только больше никаких предложений. И следить за мной не надо, и уберите своих мальчиков от лаза, или мы убьем вас всех, аж до самого нуата Лакси.
Переводчик испуганно застонал, даже пошатнулся. А переводил с заиканием и нотками обреченности в голосе. Толстяк посерел, губы у него задрожали.
Вероятно убийство нуата по их понятиям — вещь совершенно немыслимая. Выжечь весь мир — еще ладно, но нуат…
По плану Михаил собирался врезать толстяку напоследок, но передумал. Уже и так своего добился, проблема с городскими разбойниками решена, а проявлять бессмысленную жестокость Гри не советовала. Потому что — признак слабости, также, впрочем, как и доброта.
Михаил убрал нож, быстро встал. Когда развернулся, чтобы уйти, переводчик неожиданно выкрикнул:
— Но вы же спасли женщину!
Неужто заподозрил блеф?
— Женщину не трогать, — холодно распорядился Михаил.
И ушел. Чувствуя себя в безопасности. Это только говорят, что мафия не сдается, но с потусторонними силами даже мафия предпочтет не связываться. Особенно мафия.
После решения мафиозной проблемы настроение улучшилось. Уже бедность не казалась такой прям выпирающей бедностью. Да, жилье тростниковое, но как аккуратно сделано, уютно смотрится. И чисто на улицах, и люди доброжелательные. Музыку любят — несколько раз встречались уличные музыканты, возле каждого — толпа слушателей.
Благополучно доехал на фуре до нужной остановки — нечто вроде автозаправки с базарчиком и магазинчиками. До лаза — пару километров.
У Михаила оставалось еще немного местных денег. Значительную часть раздал уличным музыкантам, но совсем избавляться от валюты чего-то пожадничал. И куда их теперь девать? Решил закусить на дорожку, купил нечто вроде шаурмы — завернутая в блин каша с мясом. Так себе пропитание, слишком много острых специй, и сладкий сироп в нем казался совсем лишним.
Тут случилась дуэль. Чутье ни о какой опасности не предупреждало, да и не было ее для Михаила. Сначала.
Шел себе, покусывая «шаурму», увидел небольшую толпу, полюбопытствовал. Стоят двое, ругаются. Один — высокий, плечистый атлет, второй — ловкий красавчик, даже женственный какой-то. За спиной красавчика стояли двое хмурых парней, они почему-то казались слугами, а не просто друзьями. А, ну да, одеты победнее красавчика. А народ вокруг — в напряженном ожидании.
После особенно язвительной реплики красавчика, атлет дважды резко топнул ногой. Толпа выдохнула, глаза у всех заблестели.
Михаил понял, что атлет вызвал красавчика на поединок, когда слуга принес оружие — длинные стальные пруты, вроде арматурин. Один конец каждого прута острый — не заточен, а как бы срезан наискось, тем не менее, в остроте сомневаться не приходится. Другой конец — плотно обмотан тканью, типа рукоять. Это, наверное, после краха цивилизации такими «шпагами» фехтовали — Джар рассказывал о сохранившихся с тех пор традициях.
Слуга резко всадил оба прута в бревно. Глубоко вошли. Атлет подошел, выбрал оружие и выдернул характерным движением — строго вверх, не раскачивая. Сильный мужик. Но красавчик не слабее оказался — так же легко выдернул второй прут.
Атлет с красавчиком повернулись друг к другу, и приняли правильные фехтовальные стойки — острие прута направлено противнику в глаз.
И зазвенела сталь о сталь. Михаил аж залюбовался — красиво дрались. Можно даже сказать — изящно, изысканно. Четкие, безошибочные движения, идеальные стойки, когда удары наносятся не рукой, а всем телом, усилие передается в острие даже от пяток. Техника фехтования очень сложная, не простой набор атак, защит и связок, а длинные, продуманные и отработанные комбинации. И все — на очень приличных скоростях, Михаил мог быстрее, но все равно не дотягивал до местных фехтовальщиков по искусности. Неизвестно, чем бы закончился поединок Михаила на шпагах с любым из них.
Атлет не стеснялся использовать свое преимущество в росте и длине рук, красавчик был чуть подвижнее и увертливее, грамотно защищался.
Поединок затягивался, Михаил даже заподозрил, что это не дуэль, а представление для зрителей — обычно фехтовальные бои заканчиваются в несколько секунд. Да и красиво, что не говори. Ошибся, все было по-настоящему. Красавчик применил неожиданный прием — схватил оружие атлета. Словно муху поймал. И сразу атаковал сложным двойным выпадом. Атлет успел среагировать, увернулся. Почти — острие глубоко вошло ему в плечо, и красавчик сразу резко выдернул оружие. Брызнула струйкой ярко-алая артериальная кровь. Атлет, пытаясь зажать рану, сел на землю.
Михаил на мгновение остолбенел от контраста — красота поединка сменилась неприглядным уродством обратной стороны. А потом рванулся на помощь. Умрет ведь атлет, истечет кровью.
Может чутье в тот момент и предупреждало не вмешиваться — не обратил внимания. И сознание отметило, что никто не спешит помогать атлету, кроме Михаила — тоже проигнорировал. Сорвал с одежды
