Либо сдаться сейчас на милость Фаридару и позволить ему обрести могущество, либо попытаться использовать последний предоставленный судьбой шанс.
Коля направился к группе единорогов, расположившихся возле ручья. По крайней мере, они спокойно щипали траву, а не носились, подобно остальным, по всему полю. Возможно, среди них и найдется тот, кто нужен? Коля уже понял: чтобы сделать выбор, он должен открыться и попытаться почувствовать ауру. Подобно тому, как это когда-то он проделал с Золой.
Увидев приближающегося человека, единороги настороженно повернули головы, но сами не шелохнулись. С каждым шагом замирало сердце. Концы витиеватых рогов, настолько острые, что с легкостью могли проткнуть человека насквозь, были уставлены прямо на Колю. Малейшее движение, малейший промах, и он превратится в решето. Капельки пота покатились по спине, выступили на лбу, но поднять руку он не осмелился. Что же делать? Как выбирать, если каждой клеточкой своего тела ощущаешь только страх и собственную ничтожность? Расслабиться. Закрыть глаза. Глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Справиться с дрожью в коленях, осторожно вытереть о штаны вспотевшие ладони. Очень медленно, без резких движений поднять руку и провести ею по лбу.
Он продолжил двигаться вперед, старательно обходя лежащих на земле единорогов, дабы не тревожить их покой, но в то же время внимательно следя за своими чувствами – вдруг что подскажут? Но они молчали, так же, как и всегда, когда дело касалось волшебных существ. Неведомая преграда не позволяла ему проникнуть в их сознание, не давала вычислить того, кто действительно нужен.
Коля просмотрел почти всех единорогов, но ничто не остановило его внимания. Возможно, стоило подождать тех, кто сейчас выбивал копытами траву из земли? И вдруг он увидел его. Крупный самец серо- голубого цвета, с серебряной гривой стоял возле ручья и пил воду. Его стальной рог блестел не хуже начищенного меча, а длинный хвост заканчивался, как у льва, пышной кисточкой.
Возможно, все дело заключалось в окрасе, напомнившем Николаю Золу. Ведь именно с ней у него всегда ассоциировалось спокойствие и сдержанность. А возможно, потому, что тот заметно выделялся среди своих соплеменников. Тем не менее сомнений не осталось. Именно этого красавца он постарается приручить. Или погибнет.
Коля подошел к нему вплотную. Единорог оторвался от воды и повернул голову. Насмешливо тряхнул гривой и фыркнул – мол, иди своей дорогой, человек, и оставь меня в покое.
– Привет, – тихо произнес Коля. – Покатаешь меня?
И, вспомнив совет долго не раздумывать, уцепился за шелковистую гриву и вскочил ему на спину. Несколько секунд единорог стоял, пораженный человеческой наглостью, а потом рванул вперед, да так резко, что чуть не сбросил седока. Коля прижался к мощной шее животного и крепко ухватился за его гриву, ожидая бешеной скачки.
И она не замедлила состояться. Единорогу удавались движения, совершенно нетипичные для обычной лошади. Более пластичный и сильный по природе, он прыгал из стороны в сторону, становился свечой и крутился на месте, разгонялся, а потом внезапно тормозил, будто копытами в землю врастал. Езда без седла только усложняла и без того нелегкую задачу. Всего за несколько минут тело несчастного ездока покрылось синяками, а вскоре к ним прибавились и ссадины, когда строптивцу вздумалось перевернуться через спину. И только чудом Коля удержался на его спине. Как на карусели, у него начала кружиться голова; казалось, что внутренние органы перемешались, сердце стучало уже где-то в пятках. Он перестал думать о чем-либо и желал только одного: слезть с широченной спины серо-голубого красавца и сбежать от него куда подальше. Дикий норов, необузданную мощь и строптивую стихию в одном лице приручить невозможно. Но вот, когда казалось, что все элементы испробованы, а всадник продолжает из последних сил цепляться за гриву, единорог со страшной скоростью понесся вперед.
Коневоды из Лайранских долин, расположенных близ города Лаарна, говорили, что вывели особую породу лошадей, способную в короткие сроки преодолевать огромные расстояния, но они понятия не имели, что такое на самом деле скорость. Они не знали, что такое чувствовать, как воздух постепенно густеет и становится таким плотным, что буквально выбивает дух из легких. Они не знали, что такое стать глухим от одного только шума в ушах. Они не видели, как из блестящего рога существа, воспетого в мифах и легендах, выбивается сноп искр, разверзается пространство, и края проделанного портала холодом чиркают по коже.
Вспышка света. Они вплотную приблизились к лесу. Еще вспышка, прямо перед широким древним дубом. И они будто прошли его насквозь и оказались на другой поляне, размером меньше предыдущей. Снова вспышка, и они скачут прямо в пропасть; еще немного, и единорог прыгнет туда, увлекая за собой всадника. Коля с ужасом закрыл глаза, но опять полыхнуло белым светом. Теперь копыта единорога увязали в песке, и Коля увидел, что они оказались на безлюдном пляже возле какого-то большого водоема. Руки судорожно сжимали серебристые пряди гривы, ноги сводило от напряжения, но, похоже, усталость подобралась только к седоку. И только последняя мысль блеснула в сознании. Глупая, конечно, но могла и сработать.
– Ты мне нравишься, – сквозь сжатые зубы прохрипел Николай. – Я выбрал тебе имя: Аргент.
Единорог остановился как вкопанный, а всадник по инерции перелетел через его голову и врезался в песок, чудом не свернув себе шею. Перед глазами все качалось, мышцы дрожали, и Коля ощущал себя матросом, выброшенным бурей на берег после кораблекрушения. Сплевывая песок, кряхтя и мотая головой, он перевернулся и сел. Сил на то, чтобы встать и держать равновесие, у него уже не осталось. Протер глаза и увидел перед собой рог, направленный прямо в горло. Острый конец угрожающе качнулся, как вдруг блестящий стальной цвет стал медленно тускнеть. Блестящая шкура потускнела, будто по ней провели невидимой кистью с блеклой краской, серебряная грива превратилась в обыкновенную серую. Взгляд единорога вдруг стал каким-то отрешенным, будто его вмиг лишили жизненной силы.
– Что с тобой? Что случилось?
«Ты дал мне имя. Теперь я твой раб», – вдруг прозвучало в голове.
– Я… Я что? Понимаю тебя? Ты можешь говорить? – Коля возбужденно вскочил на ноги, не обращая внимания на то, что его изрядно покачивало.
«Мы можем общаться только со своими хозяевами. Это часть магического контракта».
«Так, значит, он в самом деле существует? Так же, как с лошадьми?» – Тут он понял, что тоже не раскрывает рта.
«Не смеши меня, – фыркнул Аргент, – лошади – примитивные создания. Не чета нам».
«Так в чем состоит магический контракт?»
«Значит, ты не маг? Обычно у магов есть сила, способная подчинить нашу волю».
«Я… да. Но мне сказали, что никому еще не удавалось приручить вас», – растерялся Николай.
«Они забыли упомянуть – на долгий срок. – Рог многозначительно уперся незадачливому рабовладельцу в горло. – Но мы хозяев не убиваем. Нельзя». – Аргент отвернулся.
«А кто тогда?»
«Их убивают другие единороги. Им это не запрещено».
«Значит, нашли лазейку в контракте? У вас хорошие юристы! Так в чем именно он заключается?»
«Я буду служить тебе, пока ты не погибнешь. Только тогда я обрету свободу». – Аргент озадаченно склонил голову набок.
«Поэтому твой цвет изменился?»
«Да. Теперь я – раб. Но могу уверить, долго моим хозяином ты не пробудешь».
«Могу тебя уверить в том же. Разорвать контракт можно?»
«Что? Не знаю. Зачем?»
– Затем, что я возвращаю тебе свободу. Можешь идти куда угодно! – произнес вслух Николай.
Он даже не удивился, когда мутные оковы спали, единорог вновь обрел изначальные краски, заискрилась его шелковистая грива, заблестел стальной рог. Тяжело вздохнув, несостоявшийся рабовладелец развернулся и пошел прочь. Возможно, Айлин не одобрит его действий. Наверное, стоило договориться с единорогом, чтобы тот отвез его в Забытый лес. Но кто знает, с кем им там придется встретиться? Аргент и хвостом не пошевелит, чтобы помочь. А перспектива быть проткнутым его соплеменниками по возвращении на поле не выглядела заманчивой. Лучше уж оставить все как есть, он еще что-нибудь придумает. Надо только добраться до Пророчества, а для начала и в Ринвелл. Куда же его занесло? И как долго возвращаться?
Сзади послышался стук копыт, и снова в голове зазвучал голос:
