которые при его приближении отдали честь, прижав кулаки к сердцу.
— Бойцы построены! — доложил один из них, имени которого я еще не знал.
— Благодарю, — коротко ответил начальник и повернулся к строю солдат, которые даже дышать стали через раз.
Я подумал, что ведь если всего бойцов полторы сотни, значит, первый отряд уже вернулся. Считака, блин! Только когда, ночью что ли? Вполне вероятно, я ведь недолго разговаривал с Алоной и заснул, как только наступила ночь. А ворота в городе ведь не закрываются…
— Бойцы! — начал командир, прервав мои размышления. — Вчера в лагере произошло чрезвычайное событие — один из вас поднял руку на своих товарищей! (А так же несколько раз и ногу, подумал я.) Теперь зачинщика ждет суровое наказание в десять плетей, чтобы впредь такие инциденты больше не повторялись!
По рядам прокатился шепоток «Десять плетей! Десять…»
— Алекс Эльф! — скомандовал начальник. — Выйти из строя!
Я вышел из задних рядов и подошел к начальнику, печатая шаг. Остановившись перед ним, я щелкнул каблуками и прижал кулак к груди.
— Алекс Эльф, признаешь ли ты вину за свой проступок? — громко спросил меня Карин и я понял, что цирк продолжается.
— Признаю! — громко ответил я.
— Тогда прими полагающееся тебе наказание и больше не поднимай руки на товарищей! — громко сказал начальник и тихо добавил мне. — Если выживешь.
Он развернулся и приказал:
— Принести все необходимое!
Несколько солдат, стоявших неподалеку от склада во главе с типом, что выдавал мне форму, кинулись внутрь и через несколько минут принесли нечто, напоминающее нижнюю половину гильотины. Эта штуковина состояла из подставки, сделанной из толстых бревен, на которых крепился зажим для шеи и рук. Начальник склада, не принимал участие в выносе сего устройства, а принес плеть. Её я постарался хорошенько рассмотреть. Она представляла собой кнут, но размноженный на конце в десятки раз на маленькие кожаные веревочки, а на конце каждой можно было без труда заметить маленький узелок. Рассматривая это пыточное приспособление, я понял, что крупно влип, но отступать было нельзя. Теперь мне может помочь мой защитный кокон, но знающий человек сможет легко определить мой мухлеж, ведь последний пример был всего четыре месяца назад. Демоны, от кокона придется отказаться!
— Ирлэн, в прошлый раз ты показал свое мастерство, — услышал я голос начальника. — Приказываю тебе и сейчас взять в руки плеть и отсчитать ровно десять ударов!
Я увидел, как из группы офицеры отделился здоровенный детина, что отдал честь начальнику и взял в руки плеть, смотря на меня недобрым взглядом. Я понял, что попал вдвойне. Видимо, командир не стал договариваться, чтобы меня немного пожалели при процедуре. Зря я ему, наверное, вчера так откровенно обо всем рассказал. Теперь буду умнее и буду молчать побольше, подумал я, когда несколько солдат принялось готовить меня к процедуре. Они стащили с меня куртку и рубашку и подвели к зажиму, распахнувшему передо мной свою пасть. Наклонив меня, они вставили шею и руки в зажим, который затем закрепили хитрой системой деревянных кольев. Я приготовился ощутить на своей спине всю тяжесть начальственного гнева, как внезапно в строю солдат прошло шевеление, и из него вышел мой давешний знакомый Крот.
— Разрешите обратиться, господин начальник? — спросил он Карина.
— Обращайся, — милостиво разрешил начальник.
— Алекс не виноват в драке, он не был зачинщиком и наказание получает незаслуженно.
Я удивленно на него посмотрел и подумал, что опять ошибся в анализе характера человека. Я ведь и не думал, что он способен на такое, иначе объяснил бы ему все намного точнее. Блин, и куда он полез! Такую игру мне намерен испортить, гаденыш!
— А кто виноват в той драке? — спросил Карин.
Не тупи, Крот, не порть мне представление!
— Я, — гордо ответил боец, вытянувшись по струнке.
Идиот, нашел чем гордиться! Я даже отвернулся от него, но меня заставил повернуться вновь вопрос Карина.
— Алекс Эльф, это правда?
— Нет, — спокойно ответил я, сверля Крота глазами.
— Встать в строй, солдат! — приказал начальник лагеря Кроту. — За ложь я назначаю тебе внеочередной наряд на кухню!
Пристыженный Крот вернулся в строй, а я подумал, что не фиг было рыпаться.
— Начинайте! — приказал Карин.
Боец, что стоял рядом со мной сунул мне под нос какую-то деревяшку. В ответ я недоуменно на него посмотрел, на что он мне шепнул, что её нужно зажать зубами. Я решил не противиться опыту поколений и взял деревяшку в рот, ожидая начала. Первый удар я пропустил, не успев сгруппироваться. Я лишь услышал тихий свист, а затем мне на спину плеснули раскаленный металл. Деревяшка в моих зубах жалостно хрустнула, а я упал на колени, не ожидая такую дикую боль и только чудом сумев не застонать. Как только краснота в глазах прошла, я поднялся на дрожащие ноги и выплюнул изо рта щепки. Второй удар опять поверг меня на землю, но на третьем я уже успел напрячь весь свой мышечный каркас и он показался мне менее болезненным — всего-навсего полведра кипятка! Четвертый и пятый удары прошли нормально, но на пятом я стал чувствовать, что со спины капает кровь на землю, стекая по бокам. Еще три удара я выдержал стоически, но на предпоследнем опять упал на колени от дикой боли. Видимо, палач-садюга попал мне на уже располосованное место. Перед последним ударом я все же сумел подняться и получил его, уже краешком сознания уплывая в темноту. Усилием воли я все же смог разогнать тьму перед глазами и почувствовал, как солдаты меня освобождают от колодок.
— Отнесите его в лазарет, — услышал я голос начальника и почувствовал, как меня берут за руки.
А вот и хрен вам, меня так просто не сломаешь! Я выпрямился, чувствуя, как дрожат мои ноги, но постарался не подать вида и отказался от помощи, а затем подошел к начальнику и отдал ему честь. Начальник долго не находил, что мне сказать на это. Такое же удивленное состояние коснулось и строя солдат. Наконец, Карин подобрал слова и громко спросил меня:
— Алекс Эльф, обязуешься ли ты в будущем не совершать подобные проступки?
— Да! — ответил я громко, а тихо под нос пробормотал. — Это уже как получится.
Последние слова вызвали тень улыбки в глазах начальника.
— Разрешите идти?! — спросил я его, чувствуя, как организм потихоньку начал залечивать раны.
— Отправляйся в лазарет! — громко заявил Карин и тихо добавил для меня. — Вечером на тренировку можешь не приходить.
Я отдал ему честь и, развернувшись, отправился искать этот самый лазарет, по пути забрав свою форму у одного солдата. Шагать было трудно, ноги стали ватными, а я чувствовал, что по спине стекают капли крови, впитываясь в форменные штаны. Процесс заживления уже пошел, но весьма похоже, что на моей спине не осталось живого места, поэтому, мне очень нужно было воспользоваться лимэлем, чтобы хоть как-то избавиться от возможных шрамов. Лазарет обнаружился в дальнем конце армейского двора, там меня встретил старый лекарь. Осмотрев мою спину, он заохал и принялся намазывать меня какой-то странной склизкой массой из горшочка, по запаху напоминавшей болотную тину. Закончив, он обмотал меня тряпками и посоветовал пару дней полежать на животе и меньше двигаться. Поблагодарив заботливого старичка, я отправился в казарму, где в своих сумках откопал начатую фляжку с лимэлем и сделал из неё пару больших глотков. Огонь в желудке быстро распространился по всему телу и я почувствовал, что мои раны на спине заживают, выдавливая из себя мерзкую слизь, которой намазал меня лекарь, а на месте рубцов образуется новая нежная кожа.
Целый час я наблюдал и контролировал процесс восстановления. Мне никто не мешал, так как бойцы моего отряда после построения ушли на какие-то занятия. В бараке не было даже дежурного, а поэтому я не стал таиться и сорвал с себя все тряпки с остатками слизи и с наслаждением почесал себе спину. Несмотря
