Зазвонил телефон. Энн села на кровати, взяла трубку и услышала голос Макса.
— Усталый путник у дверей, — сказал он, — пусти его передохнуть. Можешь не разговаривать с ним, просто пусти в свободную спальню.
— Ты потерял ключи от Роузбэнка? — Голос Энн звучал враждебно. Она была смущена и расстроена и не знала, как себя вести.
— Мне нельзя сейчас там появляться, — ответил Макс.
— А где ты был?
— Просто колесил по городу.
Энн никогда не считала себя добрячкой, но как она могла сказать Максу «Нет»?
— Хорошо, заходи, — ответила девушка и, соскочив с кровати и накинув белый шелковый халат, сбежала вниз по лестнице. За матовым стеклом входной двери маячил знакомый темный силуэт.
Энн открыла дверь.
Небритый и усталый, с непроницаемым, как и всегда, выражением лица перед ней стоял Макс.
Энн впустила его в дом и поднялась по лестнице. Макс шел за ней следом.
— Пожалуйста, чувствуй себя как дома, — сказала Энн, — ты знаешь, где комнаты для гостей, — выбери себе любую и располагайся.
Энн чувствовала, что слезы наворачиваются на глаза, а губы начали дрожать. Прикусив нижнюю губу, она старалась придать лицу спокойное и равнодушное выражение.
Макс старался понять, почему Энн решилась его впустить, и у него теплилась робкая надежда, что она не собирается разрывать их отношения.
— Ты в порядке? — спросил он, любуясь тонкой фигуркой Энн. В белом шелковом халате она смотрелась отлично.
— Я — в полном порядке. А ты?
— И я, — ответил Макс. Он чудовищно устал, но прежде, чем добраться до постели и отключиться, ему необходимо было получить ответ на вопрос, который мучил его больше всего. Сначала все у них было замечательно, потом случилось что-то, что испугало и огорчило Энн, и пока он не услышит от нее, что это было, ни о каком отдыхе и речи быть не может. Макс хотел убедиться, что не причинил Энн никакого вреда. Он хорошо знал, насколько она ранима.
В сущности, Макс не чувствовал за собой никакой вины, но вести себя он будет так, как будто всегда и во всем виноват он и только он.
— Что произошло? — поинтересовался он. — Почему Ирен покинула свой пост? Она должна тебя охранять!
— Представь себе, она спит! Причем в своей постели. Как и все здравомыслящие существа.
— Энни, мы можем поговорить? Спокойно?
— Нет, не можем. Если утром ты услышишь, как я ухожу на работу, не вздумай выходить. Подожди, пока хлопнет дверь.
Энн стояла перед Максом скрестив руки на груди и глядя в пол, на свои босые ноги. Казалось, она просто ждет, когда Макс отправится в свободную спальню.
— Что с нами случилось? — спросил Макс.
Энн молчала.
— Почему у тебя пошла кровь?
У Энн перехватило дыхание. Макс на секунду поймал ее взгляд, и этого мгновения было достаточно, чтобы попять — девушка в отчаянии.
Черт возьми, все идет не так, как он хотел.
— Прости меня, я — грубый и неуклюжий идиот. Я только хотел удостовериться, что не причинил тебе вреда.
— Нет, — ответила она с деланным спокойствием, — ничего подобного. Никакого вреда ты не причинил.
— Ты была девственницей? — Макс посмотрел на нее через плечо, кровь стучала у него в висках.
Энн закрыла лицо руками, медленно сползла вдоль стены и села на ковер, уткнувшись головой в колени.
«Кретин, какой же я патологический кретин!» — подумал Макс, пересек комнату и опустился на ковер рядом с Энн. Она не отодвинулась. Тогда он стал массировать ей шею и гладить по спине, стараясь снять напряжение.
— Энни, послушай. Я — лжец, жалкий лжец. Мне не нужна комната, я здесь только потому, что хочу тебя видеть. Энни, то, что произошло между нами, очень важно для меня.
Энн сидела тихо и неподвижно и, казалось, не слышала его. Это было мучительно.
— Энни, у нас был восхитительный секс, невероятный! А ты — потрясающая женщина.
— Я тебе не верю, Макс, но, все равно, спасибо за комплимент.
— Я не говорю комплиментов, — прошептал он, нагнувшись к ней, — относись к этому как хочешь. Мне было хорошо с тобой, и я бы хотел начать все сначала.
Энн ответила ему слабой, напряженной улыбкой. Она немного расслабилась, но продолжала молчать.
— Нам надо обсудить, что с тобой случилось в Сент-Мартинвилле после того, как ты нашла меня. Это вопрос твоего здоровья — и мы должны это обсудить. Вот выясним все, тогда можно отдыхать.
Энн пыталась сбросить напряжение, но у нее ничего не получалось. Раньше стоило Максу погладить ее по затылку, и усталость как рукой снимало. Но сейчас все было по-другому.
— Пожалуйста, Макс, не спеши. Мне нужно время. Прояви терпение.
Макс ничего не ответил, только поднял бровь. Вид у него был совсем убитый.
— Макс, мне жаль, что все так закончилось прошлой ночью… Сама не понимаю, что это вдруг я сбежала в ванную… Это было так ужасно… Знаешь, как это было… Я наговорила такое, чего никогда и никому не говорила, мне надо было набраться храбрости, и я хотела тебя удивить… И потом мне стало стыдно, и я убежала. Ты прости, со мной так трудно…
— Трудно, с тобой? Ты считаешь, мне с тобой трудно?
— Мне нужно было остаться и все тебе объяснить…
— Вот и хорошо. Мы вместе, ты хочешь что-то рассказать, а я готов тебя внимательно слушать.
Энн понимала, что всю правду она не решится рассказать. Во всяком случае, не сейчас. Но оставить вопрос Макса без ответа тоже было невозможно. Он выглядел таким измученным. Энн прижала ладонь к его щеке.
— У тебя слишком много хлопот со мной.
— Ты права, так что не заставляй меня лишний раз волноваться из-за тебя.
Энн придвинулась поближе к Максу и уютно свернулась, прижавшись к нему.
— Это было очень страшно, но мне повезло. Один подлец напал на меня, но мне повезло. Он не добился своего. Не успел. Мама вернулась домой и его остановила.
Энн охватил ужас, как и всегда, когда она вспоминала о той ночи. Ей и в самом деле очень повезло.
— Он не успел изнасиловать меня.
Макс крепко обнял Энн и прижал ее к себе.
— Когда это случилось?
— Почти десять лет тому назад.
— И с тех пор каждый раз, когда у тебя был секс, тебе становилось плохо?
— Не надо об этом говорить. Я была напугана, вот и все. Ты говоришь со мной так, будто пишешь мою историю болезни.
— Ты права, — засмеялся Макс. — Есть такой момент. Не забывай, я медик, это уже профессиональное.
— И я — не девственница, но с тех самых пор никакого секса у меня не было.
— Милая, милая, — Макс нежно поцеловал Энн в губы, — как же ты натерпелась. Теперь я понимаю. Господи, если бы я только знал…
— Ты не стал бы заниматься со мной любовью, — грустно заметила Энн.
