Меч и Цепь

глубок, очень глубок. Плыви без колебаний — все вниз и вниз. Тебе будет трудно, но это можно сделать.

Глаза твои должны быть открыты; когда увидишь свет — плыви к нему. Я буду там и помогу. Ты все понял?

Карл кивнул, и Вотансен отошел от обрыва, разбежался и прыгнул вниз, изогнувшись в классическом лебедином прогибе, потом выпрямился и вошел в воду. Вошел чисто, лишь маленький всплеск обозначил место погружения.

Карл глубоко вздохнул и начал отсчет.

Один вдох. Не нравится мне это. Совсем.Но он продолжал дышать и считать.

Десять. Ну, по крайней мере понятно, почему магом здесь такой молодой живчик, как Вотансен. Не стариковское это дело: один неверный шаг — и он разобьется о скалы.

Двадцать. Насколько я помню, ныряльщики в Акапулько прыгают с высоты более ста футов — так почему мне не прыгнуть с меньшей?

Двадцать пять. Да потому, что я никогда этим не занимался — вот почему. Не прыгал, и не стану — если у меня есть хоть немного мозгов.

Тридцать. А есть ли у меня выбор?

Тридцать пять. Нет, если я хочу увидеть тот меч.

К черту.Карл начал проветривать легкие. Сделав пять быстрых вдохов, добавил еще пятнадцать — чтоб уж наверняка, — смерил взглядом расстояние от скал до бурлящей воды, разбежался и прыгнул — пальцы его сами собой сжались в кулаки.

Удар.

Он врезался в воду, как в каменную стену, вышибая воздух из легких — и, оцарапав правое плечо о камень, погрузился в гладкий колодец. На какой-то миг ему захотелось вернуться, попробовать снова — потом… но он знал, что если отступит сейчас, никогда больше не наберется духу повторить это еще раз.

А потому Карл ринулся вниз, так же бешено колотя по воде ногами, как работал руками.

Стеснение в груди росло; легкие горели жестоким огнем; диафрагма тщетно пыталась пропихнуть в легкие хоть что-то.

И наконец, когда Карлу уже начало казаться, что его голова и грудь вот-вот взорвутся, рядом открылся горизонтальный туннель, и в нем мерцал свет. Карл повернул на свет.

За его вытянутую руку ухватилась другая рука; Карл перестал шевелиться и позволил Вотансену втянуть себя сперва в горизонтальный туннель, потом — в еще один вертикальный.

В двух ярдах над его головой вода подернулась рябью. Отчаянным рывком Карл высвободился от Вотансена и высунулся наружу.

Первый вдох был самым сладким из всех — за всю его жизнь.

Карл выбрался из воды и, тяжело дыша, распластался на неровном каменном полу. Вотансен скользнул на пол, подобно тюленю, потом протянул Карлу толстое мягкое покрывало.

— Вот. Обсушись. Здесь холодно. — И мелец, следуя собственному совету, снял с каменной полки второе покрывало.

Вытираясь, Карл оглядывался вокруг. Они были в маленькой, почти круглой комнатке, каменный пол полого сбегал к колодцу посредине, до потолка было ярдов пять. В стенах мерцали кристаллы.

В точности такие же, как в Пещере Дракона.Холодок пробежал по спине Карла. Он принялся растираться, но холод не проходил.

Длинная неровная трещина бежала по потолку в задней части комнаты, пропуская узорную игру теней листвы деревьев по ту сторону стены.

Эта стена не более нескольких дюймов толщиной; вряд ли пробить в ней дверь так уж сложно. И, однако, можно понять мелцев, которые не стали устраивать более удобного входа в пещеры. Если они сотворены магией, лучше им оставаться сокрытыми.

В дальнем конце пещеры открывался коридор — единственный, кроме колодца, выход.

Вотансен помог Карлу подняться, и они направились к коридору. Низкий — Карлу пришлось идти нагнувшись — коридор оказался всего десяти футов длиной. Выводил он в другую пещеру.

— Ты не сможешь увидеть волшебных письмен на стене, но, думаю, тебя порадует это.

Карл вздрогнул. В стене рядом с ним через огромное, похожее на картину окно открывался вид на море.

Окно? Откуда здесь взяться окну?Они внутри острова; окно в этой стене должно открываться в скалу, а не смотреть сверху на Киррик. И это не картина: по волнам на картине не бежала бы рябь; облака были бы неподвижны.

— Этого не может быть. Мы на уровне моря.

Вотансен улыбнулся.

— Вспомни Око, что видел наверху. Арта Мирддин оставил его там, а это — здесь, чтобы мы всегда знали, что про исходит наверху.

Бок о бок с Вотансеном Карл подошел к окну и приложил пальцы к прохладному стеклу. Изображение закружилось.

— Тише, тише. — Вотансен отвел Карлову руку. Мягко коснувшись пальцами левой стороны стекла, он тихонько нажал — и тут же убрал ладонь.

Картина изменилась — будто камера поехала вбок. Теперь картина показывала дальний берег, где стояло с дюжину человек.

— Кажется, на берег явился кто-то из Эриксенов, — заметил Вотансен. Он прижал ладонь к центру окна и немного подержал. Поле зрения сузилось, одновременно приближаясь, так что вскоре остались видны лишь четыре фигуры; впечатление было такое, словно смотришь в бинокль или в подзорную трубу.

Ахира улыбался во весь рот — а пятеро мелцев с залитыми слезами лицами окружили Эйю и тискали ее так, что казалось, вот-вот выжмут из нее воздух.

Вотансен отвел ладонь от стекла, потом коснулся правой стороны — и картина вернулась в прежнее положение, вновь обратившись к морю.

— А вот ради чего все это. — Он повернулся к еще одному проходу. — Идем.

Они вошли в проход. Этот был длинней, чем первый, — сорок ярдов сплошных поворотов. Чем ближе делался выход, тем ярче становился свет в конце коридора. Но свет иной — белое, чистое сияние.

Карл замедлил шаг. Завернув за последний поворот, он вошел в этот свет.

— Я не… — Слова замерли у него в горле; голова закружилась.

Над грубым каменным алтарем, зажатый в призрачных пальцах сияющего света, в воздухе парил меч.

Глава 15 МЕЧ

Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом,

Иль трупами своих всю брешь завалим!

В дни мира украшают человека

Смирение и тихий, скромный нрав;

Когда ж нагрянет ураган войны,

Должны вы подражать повадке тигра.