Том 8. Стихотворения, поэма, очерки 1927

пломбиро́ванном!»
«С этим согласен,
        это конешно,
этой сволочи
      мало повешено».
«Ленина,
       который
        смуту сеет,
председателем,
      што ли,
            сов ета министров?
Что ты?!
      Рехнулась, старушка Рассея?
Касторки прими!
        Поправьсь!
            Выз доровь!
Офицерам —
      Суворова,
           Голенищев а-Кутузова
благодаря
     политикам ловким
быть
   под началом
         Бронштейна бескартузого^*,
какого-то
       бесштанного
         Лёвки?!
Дудки!
   С казачеством
         шутки плохи́ —
повыпускаем
      им
        потроха…»
И все адъютант
         — ха да хи —
Попов
   — хи да ха. —
«Будьте дважды прокляты
            &# 8196; и трижды поколейте!
Господин адъютант,
         позвольте ухо:
их
  …ревосходительство
           … ерал
            &# 8195; Каледин^*,
с Дону,
   с плеточкой,
           извольте понюхать!
Его превосходительство…
           Да разве он один?!
Казачество кубанское,
         Днепр,
            До н…»
И всё стаканами —
           дон и динь,
и шпорами —
      динь и дон.
Капитан
      упился, как сова.
Челядь
   чайники
        бесшумно подавала^*.
А в конце у Лиговки
         другие слова
подымались
        из подвалов.
«Я,
  товарищи, —
        из военной бюры.
Кончили заседание —
         то̀ка- то̀ка.
Вот тебе,
       к маузеру,
           двести бери,
а это —
   сто патронов
         к винтовкам.