философский диспут по пути сюда. Выходило, что детектив-сержантам просто надо войти в дом, забрать ребенка, если девочка окажется внутри, и спокойно вернуть ее матери. Войти и выйти, короче.
Вот это, как вскорости я обнаружил, и было тем, что алиенисты называют «делюзией».
Глава 16
Номер 39 по Бетьюн-стрит оказался трехэтажной конструкцией из красного кирпича, украшенной несколькими оконными ящиками, наполненными тем, что отчаянно пыталось походить на цветы. Зрелищу следовало тут же навести меня на мысль: июнь выдался сырым и прохладным, однако ему предшествовали и теплые погожие деньки, так что у растений в ящиках не было никакого повода для столь жалкого вида — разве что, конечно, кто-то просто не имел представления, как за ними ухаживать. Впрочем, как бы там ни было, я подкатил коляску к парадному, что было с южной стороны улицы, и остановился аккурат за парой- тройкой ступенек, ведших ко входной двери. Мистер Мур и Маркус соскочили со своих насестов, давая выйти доктору и Люциусу. Затем мы с Сайрусом заняли их места внутри и вместе с мисс Говард принялись сосредоточенно вглядываться сквозь маленькую стеклянную пластину, вшитую в заднюю часть развернутой крыши. Детектив-сержанты, оказавшись на тротуаре, застегнули сюртуки на все пуговицы, приготовили полицейские бляхи и, постаравшись придать себе как можно более деловой вид, направились к двери, а доктор с мистером Муром последовали за ними.
Когда все четверо собрались у входа, Маркус шагнул вперед и резко постучал.
— Начинается… — шепнула мисс Говард.
Прошло несколько минут. Маркус постучал вновь. Мы расслышали чей-то резкий крик с верхнего этажа: такой скрежещущий и жалобный, что я бы сказал, издать его мог человек, разменявший шестой десяток. Голос смолк. Маркус постучал опять.
Неожиданно дверь резко распахнулась, и в проем шагнула хорошо сложенная женская фигура в красном узорчатом платье и сером фартуке, завязанном на шее и талии. Красное, доходя до шеи, сменялось черным кружевом воротничка, над которым мы увидели прекрасно знакомое лицо.
То была женщина с наброска мисс Бо; женщина, о прошлом которой нам уже было известно достаточно; то была некто иная, как сестра милосердия Элспет Хантер собственной персоной.
— Святый боже, — шепотом выдохнул Сайрус прямо над моим ухом. Я на миг обернулся и увидал на лице его беспокойное изумление. — Неужто все действительно так просто?..
На небольшом крыльце, от которого нас отделял какой-то десяток футов, пронзительно-золотистые глаза сестры милосердия Хантер метались от лица к лицу представших перед нею мужчин, и за взглядом их явственно угадывалась напряженная работа ума, пытающегося одновременно решить целый ряд вопросов. Она принялась вытирать о фартук влажные руки, и когда уже я ожидал, что она как-то выкажет тревогу и потрясение, она улыбнулась — мягко, плавно, и крайне, крайне жеманно.
Маркус выступил вперед:
— Добрый день. Прав ли я, предполагая, что вы миссис Элспет Хантер?
— Да, — неторопливо ответила она, пытливо окидывая Маркуса взглядом с ног до головы и кривя губы. — Вы предполагаете верно, мистер…
Он продемонстрировал бляху.
— Детектив-сержант Маркус Айзексон. Полицейское управление Нью-Йорка.
Женщина даже не моргнула; если она
— Понимаю, — ответила она, не теряя прежней кокетливой улыбки. — А это ваши войска, детектив- сержант?
Она обратила улыбку Люциусу, сделав ее еще шире. Будто знала, что с Люциусом от флирта приключаются корчи, что, собственно, и произошло.
— Я, э-э… — Он показал бляху. — Детектив-сержант Люциус Айзексон. Также представляю Полицейское управление Нью-Йорка.
— Неужто
Айзексоны заулыбались — их можно было завоевать подобной шуточкой.
Сестра Хантер перевела взгляд за спины детектив-сержантов на мистера Мура и доктора, и игривости в ее тоне ощутимо поубавилось.
— А эти джентльмены? — спросила она. — Они ведь никак не могут быть полицейскими.
— Разумеется, — ответил ей Маркус. — Они… помогают нам в следствии. Мистер Джон Скайлер Мур и доктор Ласло Крайцлер.
Лицо ее вытянулось, похоже, с искренним трепетом и смирением, и сестра Хантер устремила свой солнечный взор прямо в черные глаза доктора Крайцлера.
— Я… у меня нет слов… — Казалось, ей действительно тяжело говорить. — Разумеется, я знакома с вашими работами, доктор. Понимаете, раньше я была сестрой милосердия в «Родильном доме», это чуть дальше по улице от вашего…
— Да, я знаю, — холодно ответил доктор, раздраженный тем, что беседа затягивается.
— Надеюсь, вы не будете ставить мне это в вину, — продолжала сестра Хантер. — Я знаю, что думает доктор Маркоу… я и сама прочла несколько ваших монографий, и мне они показались чрезвычайно интересными.
В ответ доктор отвесил лишь короткий поклон — скорее даже легкий кивок; но даже если и было ясно, что он прекрасно понимает: женщина пытается что-то затронуть в нем, — не менее ясным было и то, что затронуть ей в нем это удалось.
Когда она повернулась к мистеру Муру, лицо ее несколько секунд оставалось неподвижным, но затем она явила еще один кокетливый взгляд, через мгновение переросший в томный:
— А мистер Мур?..
Тот улыбнулся ей в ответ и выложил все карты, как простой любитель, коим в действительности не был:
— «Нью-Йорк Таймс», — произнес он, протягивая руку.
Мисс Говард при виде такого изумленно фыркнула.
— Будь я проклята, — прошептала она. — Четыре из четырех… она хитра, не то слово.
— Что у нее за выговор? — тихо спросил я. — Не догоняю… точно не Новая Англия, но и на местную манеру не похоже…
— Нет-нет, — шепнула в ответ мисс Говард, с улыбкой качнув головой. — Это северный акцент… так говорят у меня на родине, разве что, может, еще немного севернее. Да,
Тем временем доктор, стоявший на ступеньках, откашлялся:
— Думаю, детектив-сержант, — начал он, — лучше бы нам быстрее перейти к делу.
— Ах да, — встрепенулся Маркус. — Именно. Миссис Хантер, у нас есть основания предполагать, что…
— Прошу вас, — ответила она, улыбаясь ему все так же обворожительно. И, поведя рукой в глубину дома, продолжила: — Что бы это ни было, уверена, всем нам будет куда приятнее обсудить это за чаем.
