от сна ветвями снова отряхнулись
и бодрствуют меж грезою и днем.
Перевод С. Петрова
IV
Хотел бы садом быть — в тени глубокой
все вновь там расцветают сновиденья,
одни — в мечтательности одинокой,
другие — в сладкогласьи единенья.
Словами я настигну их, летящих,
как шорохом вершин, как вод журчаньем,
и в грезы одурманенных и спящих
проникну ясновидящим молчаньем.
Перевод Т. Сильман
IV
Я стану садом, чтобы у фонтанов
мечты к цветам взлетались в свежий ворох,
одни — в задумчивость бесшумно канув,
Другие же — в беззвучных разговорах.
Вслед их шагам слова шептать им стану,
как шорох листьев, нагонять истому,
а в час дремоты, наклонясь к фонтану,
умолкну, чтобы их подслушать дрему.
Перевод С. Петрова
V
Знаю: тайна жертвоприношенья
каждый вечер так проста —
словно размыкаются уста,
словно вдруг услышаны моленья
на колени ставшего куста.
В небе звезды всходят в те мгновенья,
и за ними всходит темнота.
Перевод Т. Сильман
VI
Всё это там, где крайний ряд лачуг
и новые дома, что узкогрудо
и робко выступают из-под спуда
лесов, чтоб видеть, где начнется луг.
Весна всегда так теплится чуть-чуть,
в бреду подходит лето к этим доскам,
неможется деревьям и подросткам,
и осень лишь повеет чем-нибудь
далеким, примиряющим; зарю
там нежно плавит вечер на равнине;
и брезжит стадо, и пастух в овчине
к последнему прижался фонарю.
Перевод И. Елагина
VII
Мне вечер — книга. Переплета
сверкает пурпур дорогой;
его застежек позолоту
неспешной разомкну рукой.
Читаю первую страницу,
счастливый в сладкой тишине,
затем к другой хочу склониться,
и вот уж третья снится мне.
Перевод Т. Сильман
VII
