что встал он вечной вещью, непреложно,
как центр созвездий, тихий, но живой.
Вокруг него вершится звездный час,
в безумстве мчась и в роскоши мечась.
Он, неподвижный праведник, на годы
поставлен на кривых путях, и вот
он темен, как в Аид подземный вход
среди людей поверхностной породы.
Перевод С. Петрова
XV. PONT DU CARROUSEL
Там на мосту слепой старик застыл,
безмолвный, словно камень пограничный,
предмет, как будто бы для всех привычный,
и средоточье неких тайных сил.
Вокруг него — и звезд беззвучный хор,
и блеск, и звон, и шумных жизней спор.
Суровой правды олицетворенье,
он на путях запутанных встает,
в подземный мир неотвратимый вход
в глазах поверхностного поколенья.
Перевод Т. Сильман
XVI. ВЕЧЕР
Одежды вечер медленно сменяет,
ложась на ветви сада бахромой;
ты смотришь, как миры на небе тают —
один вознесся, падает другой;
и ты покинут на земле знакомой,
навек не присягнувший никому:
ни сумраку умолкнувшего дома,
ни свету звезд, поднявшихся во тьму,-
и нет дороги для тебя иной,
чем, осознав и очертив границы,
в большой и тесной жизни становиться
попеременно камнем и звездой.
Перевод Е. Витковского
XVII. ЛЮДИ НОЧЬЮ
Ночь не для толп людских создана,
с соседом тебя разлучит она,
и ты не тянись к нему.
А если ты ночью затеплил ночник,
чтоб людям в лицо заглянуть на миг,
сначала подумай — кому.
Люди при свете совсем не те,
свет ламп стекает с их лиц.
Иногда они сходятся в темноте —
колеблемый мир, в своей суете
поверженный ниц.
С чела у их отблесков тех желтизна
стерла последние мысли,
во взоре пляшет пламень вина,
а на ладонях повисли
тяжелые жесты: ими друзья
объясняются между собой;
они произносят: я, меня,
а думают: тот, любой.
Перевод Т. Сильман
XVIII. СОСЕД
Скрипка чужая, ты ходишь за мной?
Сколько раз я встречался с тобой
в городах, на дорогах убогих?
Одного ли я слышу иль многих?
Правда ль, там, в городах, притаились
те, что одни, без тебя,
давно бы в реке утопились?
Отчего же всегда это слышу лишь я?
Отчего мне всех ближе, роднее
те, что, играя, рыдают во мгле
