пусть мой язык, и дальше не коснея,
их жизни истолковывает суть,
пусть сердцу, как в темнице, все больнее —
мне будут дни и ночи все роднее,
и одиночества мне близок путь…
Как время, что на все кладет печать,
во всем участвуя, — с преображеньем
преображаться, с немотой — молчать,
а тем, кто чувствует, кто действует, — в их
рвенье
сочувствовать, содействовать и знать:
таков мой тяжкий, несказанный труд.
Но силы, что меня к нему толкнули,
так нежно к сердцу моему прильнули,
в глаза смиренью моему взглянули
и ввысь меня тихонько увлекут.
Перевод Т. Сильман
IX. ГАНСУ РАЙНХАРДТУ
Театр на жизнь как будто не походит, -
действительность он как бы перерос,-
и все же снова чудо происходит:
и все-таки ответы на вопрос
нам слышатся о жизни и о смерти,-
о, мы доходим словно бы шутя
до сути их. Играющему верьте!
Он — женщина, он — демон, он — дитя…
И снова,
снова мы
в его сетях!..
Перевод Т. Сильман
X. ВОЗНЕСЕНИЕ ДЕВЫ МАРИИ
I
О елей, стремящийся всплывать,
голубая дымка над кадилом,
лютня, приближенная к светилам,
молоко земли, существовать
не могущее без неба, голос
царства, выплакавшего звезду,
золотая, как высокий колос,
чистая, как образ твой в пруду.
Если нам, глухим и оглушенным,
родники расслышать нелегко,
как тебя глазам неискушенным
видеть? Как в игольное ушко,
я в тебя мой долгий взор вперяю;
зрячему ты в небе не чета,
но когда я зренье потеряю,
мне вернут его твои цвета.
II
Платьями для горестей заочных
ты не обделила учениц,
но себя у чашечек цветочных
отняла и у небесных птиц.
Без тебя осиротели дети,
и коровье вымя, и сычуг;
меньше стало нежности на свете,
только небо стало больше вдруг.
Нежный плод земного совершенства,
ягода сладчайшая земли,
вкусом восхищенного блаженства
на земле ты нас не обдели.
Ты ушла, а мы остались. Встречи
не дождаться здесь нам все равно;
подкрепи, утешь нас, как вино.
О виденьях быть не может речи.
Перевод В. Микушевича
XI
Достигший вершины сердца. Глянь-ка вниз: как
он мал —
последний поселок слов; а выше —
но и он почти неприметен — последний
хуторок чувств. Ты теперь убедился?
Достигший вершины сердца. Ничего, кроме камней,
под руками. Но даже здесь кое-что
растет; над немым обрывом
поют, не ведая ни о чем, цветущие сорные травы.
А что же ведающий? Он сразу умолк,
и теперь он молчит, достигший вершины сердца.
