привлекательного француза, словно всем и каждому хотела доказать, что имеет на него право собственности.
Кэтлин упрекала себя за минутную слабость, за тот поцелуй в гондоле, за то, что она поддалась его чарам и поверила в его чувства. Всякий раз, поймав ее взгляд, он, казалось, едва узнавал ее и не делал попытки подойти и заговорить с нею. С другими дамами он беседовал — со старыми и с молодыми, так что казалось, и вправду у него не оставалось времени, но это оскорбительно-бесцеремонное отношение к ней не оставляло Кэтлин другого выхода, как потихоньку исчезнуть. Балкон уже был кем-то оккупирован, и она ускользнула в пустовавшую, по ее мнению, библиотеку, где надеялась побыть хотя бы некоторое время в одиночестве. Ночь стояла удивительно теплая и душная, во всех помещениях, пропитанных ароматами духов, был спертый воздух, несмотря на высокие потолки и мраморные полы. В библиотеке же, напротив, было прохладно, она выходила в тихий садик, и в ней было полно удобных диванчиков.
Кэтлин, всю ночь не снимавшая туфель на высоких каблуках, воспользовалась возможностью скинуть их теперь и расположиться на парчовой кушетке, а когда стала снимать дорогое рубиновое ожерелье — чужое ожерелье, то услышала совсем близко тихий мужской голос, то был Эдуард, проникший через открытое окно.
— На вашем месте я бы этого не делал, — небрежно бросил он, — они смотрятся очень хорошо.
У Кэтлин опустились руки. Она спросила требовательно-сдавленным голосом:
— Что вы тут делаете?
Он пожал плечами, глаза его неприятно блеснули.
— А вы что тут делаете, коли на то пошло? Я имею в виду не библиотеку — она в этот час самое приятное место в доме, нет, я имею в виду ваших хозяев, что вы у них делаете?
Пришлось снова надеть туфли и, вместо того, чтобы растянуться на диване и отдохнуть, сесть, а он занял место рядом и предложил Кэтлин сигарету, но она отказалась.
— Надеетесь преуспеть там, где просчиталась Арлетт? — с безжалостным интересом спросил он. — Вы, конечно, знаете, что она действительно пыталась стать графиней ди Рини, но тетка Паоло не могла этого допустить. Если б он женился на бедной девушке, пусть и из хорошей семьи, тетка сделала бы все, чтобы он не унаследовал этот дом. А Паоло прожил здесь жизнь, и что бы он стал делать, будучи лишенным всего этого? Так что, разумеется, прощай, Арлетт!
— Значит, он ею интересовался? — Она сидела очень прямо и пыталась не реагировать на его столь близкое присутствие.
— Разумеется. — Эдуард дотронулся до рубинов на ее шее. — Но Арлетт в некотором смысле не столь умна, как вы.
— Что вы имеете в виду? — Кэтлин невольно отпрянула от Эдуарда.
— Вам уже подарили эти рубины. Надо полагать, вы понимаете их ценность.
— Мне дали это понять. — Она едва дышала под взглядом его темных бездонных глаз, в которых сквозило такое презрение.
— Знаете, — заговорил он, словно сам с собой, — от вас я этого никак не ожидал! Видимо, воспринял слишком поверхностно. Вы казались очаровательной юной англичанкой, прибывшей сюда с вполне законным намерением, которую не соблазнишь такими вот побрякушками. — Он встал и принялся вышагивать по комнате. — Так зачем вы это надели? — Он остановился и глянул на нее.
Она судорожно сглотнула, словно он уличал ее в преступлении.
— Бьянка настояла, чтобы я это надела, — Кэтлин словно оправдывалась, — и еще она настояла на ее платье.
— Зачем?
— Я… не знаю. — Она беспомощно, не мигая смотрела на него.
Он резко переменился, глаза сузились, он | стал похож на азиата.
— Ну, просто она попросила меня надеть.
— Но у вас есть своя одежда.
— Да, но она сказала, сегодня будут весьма знатные дамы и моя одежда не слишком презентабельна. Она пообещала познакомить меня со своим портным, а до тех пор я должна носить ее вещи. Надо думать, ей тоже не хотелось, чтобы я чувствовала себя скованно среди гостей.
Он помрачнел еще сильнее, потом наклонился и поднял ее на ноги. В его взоре больше не было враждебности, казалось, даже вернулось прежнее ласковое выражение.
— Слушайте вы, маленькая дурочка, Паоло и Бьянка ди Рини не того сорта люди, с которыми вам стоит связываться. Они для вас слишком умны и, поверьте мне, не филантропы! Бьянка в жизни не совершила ни одного бескорыстного поступка, а Паоло с ней очень схож. Это правда, он бы женился на Арлетт, будь у той мало-мальски приличные деньги, но у нее ничего не было, и он отпустил ее восвояси. Можно сказать, бросил! Теперь послушайтесь моего совета: пока не поздно, отправляйтесь домой в Англию! И найдите там что-нибудь стоящее вместо игры в кошки-мышки с ди Рини! Уезжайте домой!
Она пыталась отвернуться от него, но он держал ее крепко; даже голос его изменился — потеплел, в нем слышались умоляющие нотки. Теперь она не могла отвести взгляда от его глаз.
— Кэтлин, посмотрите на меня! Вы такая молодая и доверчивая, что порой хочется привести вас в чувство, а потом — не хочется! Не хочется менять свое мнение о вас, Кэтлин, поэтому, пожалуйста, отправляйтесь домой!
— Почему? — спросила она невольно дрогнувшим голосом.
— Потому что для вас это будет лучшим выходом.
— Потому что вы хотите, чтобы я отправилась домой?
— Я же вам сказал, для вас же будет лучше!
— А вы хотите, чтобы я уехала домой? — Она делала ударение на каждом слове, а он вздохнул, выпустил ее и вновь стал шагать по комнате. И через минуту опять приблизился к ней.
— Да, я хочу, чтобы вы уехали домой, — признался он.
Она вновь судорожно сглотнула; пока он держал ее за плечи, она уже была готова позволить ему обнять ее, и это желание потрясло ее как ничто другое прежде. Но она вовсе не испытывала слабости, она уже была достаточно им унижена.
— Понятно, — протянула она, прикусив нижнюю губу.
Он поднял ее за подбородок, принуждая смотреть прямо в глаза. К ее удивлению, теперь в них сквозила нежность.
— Малютка, — начал он, — жизнь не всегда то, что лежит на поверхности. И поверьте мне, я действую в ваших интересах, когда прошу вас не просто покинуть Венецию, а вернуться туда, откуда вы родом. По крайней мере, на время! Кэтлин….
Она положительно была уверена, что он собирается обнять ее, — нежность, казалось, струилась из его глаз, так что у нее перехватило дыхание. Еще мгновение… Кэтлин уже чувствовала его прерывистое дыхание…
Дверь отворилась, на пороге стояла, разглядывая их, американская девушка Николь Брент.
— Ну-ну, — пробормотала она, и брови ее в изумлении изогнулись.
Руки Эдуарда невольно опустились, выражение лица резко переменилось, он нетерпеливо заключил:
— Делайте, как я сказал, Кэти, попутешествуйте где-нибудь еще. В том случае, если не
