поднимется ветер. Ночью горгульи могли нас защитить, но едва встанет солнце, они заснут. И что еще хуже: у меня не только не будет времени составить заклинание, я вряд ли вообще получу образец. Было у меня скверное предчувствие, что Миниас появится, как только будет освобожден.
Ботинки Трента царапали истертый ковер, под которым были половицы.
— Извините.
— Если у нас в запасе только один прыжок, я постараюсь вас вытащить, — вдруг заявил он.
Я изумилась до степени почти болезненной, резко подняла голову:
— Прости?
Он глядел на входную дверь с такой физиономией, будто раскусил что-то горькое.
— У нас ничего не получилось бы без Дженкса. Если Миниас сочтет его личностью, входящей в договор, я постараюсь договориться о еще двух прыжках отсюда. Если смогу.
Я вспомнила, что надо дышать, сделала вдох.
— С чего вдруг? Ты нам ничего не должен.
Он открыл рот, закрыл снова, пожал плечами.
— Я хочу быть не просто… вот таким, — показал он на себя.
Ни фига себе. Ничего не понимаю.
— Не поймите меня неправильно, — посмотрел он на меня искоса и отвел глаза в сторону. — Если будет выбор — быть героем и отослать домой вас или же быть сволочью и отбыть самому, спасая мой биологический вид, я стану сволочью. Но постараюсь доставить вас домой — если смогу.
Я глубоко дышала, стараясь охватить мыслями случившуюся в нем перемену. Наверное, все дело в Кери. Ее брезгливое презрение стало его задевать. Она не оправдывала его действий и видела насквозь его поверхностные попытки загладить свое прошлое — считала, что эти попытки делают его не лучше, а хуже. Душа у нее была черная, прошлое измазано невообразимыми деяниями, но она держалась с благородной силой, зная, что, хотя и нарушала закон безнаказанно, все же сохраняла верность тем, кому должна была сохранять и кого любила. Может быть, Трент впервые увидел в подобном поведении не слабость, а силу.
— Она тебя все равно никогда не полюбит, — сказала я, и он закрыл глаза:
— Я знаю. Кто-нибудь, быть может.
— Ты все равно сволочь и убийца.
Он открыл глаза — зеленый огонек в пыльной окружающей серости.
— А это так и останется.
Вот в это я верила.
Испытывая необходимость двигаться, я встала и подошла к статуе.
— Дженкс! — крикнула я. — Луна уходит!
Уже поздно было создавать проклятие, надо было хватать образец и драпать.
— У кого у самого ручки не такие белые, не должен был бы кидаться камнями, — сказал Трент.
Я обернулась, выпрямившись:
— Демонскую копоть я заработала, спасая свою шкуру. Без чьих бы то ни было смертей.
С тихим презрительным вздохом Трент подтянул колени к груди и повернулся на верхней ступеньке лицом ко мне.
— Да-да, славная милая ведьмочка, помогающая ФВБ, а также пожилым дамам в поиске пропавших фамилиаров. Сколько трупов у ваших ног, Рэйчел?
Меня бросило в жар, дыхание пресеклось.
— Питер не считается, — сказала я, подбоченившись, и Трент покачал головой, будто говорил с ребенком. — Ты убиваешь не задумываясь, — возмущенно говорила я. — Ты убил трех вервольфов ради
То, что мне до сих пор больно об этом вспоминать, меня саму удивило.
— Мы с вами одинаковы, Рэйчел. Мы оба готовы убивать, защищая то, что нам дорого. Просто со мной это случается куда как чаще. Вы убили живого вампира, защищая свой образ жизни. То, что он хотел умереть — просто очень удобный повод.
— Мы совершенно не одинаковы! Ты убиваешь ради бизнеса и прибыли. Я убила, когда мне пришлось сохранять равновесие между вампирами и вервольфами. — Полная праведного гнева, я посмотрела сверху вниз на него, сидящего на ступеньке. — Ты хочешь сказать, что я не должна была?
Улыбаясь самым доброжелательным образом, Трент ответил мне:
— Нет, вы поступили правильно. Именно так, как поступил бы я. Я только хочу сказать, что все мы очень бы высоко оценили, если бы вы перестали работать против системы и стали работать вместе с нею.
— С тобой? — спросила я язвительно, и он пожал плечами:
— Ваши таланты, мои контакты. Я хочу изменить мир, и это будет с учетом вашего мнения.
Я повернулась к нему спиной, возмущенная, скрестила руки на груди. Тут нам сейчас демоны носы пооткусывают, а он все еще старается меня заманить с ним работать. Да, но вот я тут стою — и как раз на него и работаю. Господи, какая же я дура.
— Мое мнение уже учитывается, — буркнула я.
— Рейч? — донесся переливчатый голос из статуи, и у меня сердце екнуло. — Я нашел образец Ала. — Я отступила на шаг, пульс зачастил, а из-за статуи вылетел Дженкс, оставляя за собой тонкую ленту золотистой пыли. — Я искал твой образец, — сказал он, опуская мне в ладонь ампулу размером с ноготь мизинца с черным мазком внутри. — Но на тебя образца нет. Наверное, ты недостаточно долго была у Ала фамилиаром. Если он захочет отменить проклятие, ему придется образец брать прямо у тебя.
— Спасибо, — сказала я. У меня слегка кружилась голова при взгляде на капельку пустоты у меня в руках, которая была Алом. Ради нее я рисковала жизнью. С колотящимся сердцем я посмотрела на часы Айви — до восхода десять минут. Придется использовать сейчас.
— Добудь образец Трента, — сказала я и метнулась к кругу, уже начерченному на деревянном полу там, где ковровое покрытие выгорело. Я не собиралась брать энергию из линии или ставить крут, если только нам не помешают. Вот тогда уже все равно, ударю я в этот проклятый колокол или нет.
Трент шел за мной, и я чуть не влетела в него, когда он попытался взглянуть на образец крови Ала.
— Вот это? — спросил он, протягивая руку, и я отодвинула пробирку. — Этому уже больше пяти тысяч лет. Наверняка никуда не годится.
Дженкс агрессивно щелкнул крыльями:
— Это магия, ты, кусок дерьма фейрийского! Если ты можешь прочесть образец ДНК из усохшего эльфийского трупа, то Рэйчел как-нибудь сумеет использовать пятитысячелетнюю каплю крови для демонского проклятия.
Я опустилась на колени внутри круга и отложила драгоценную ампулу, смахивая грязь с полосы горелого дуба.
— А мой образец? — спросил Трент натянутым голосом, будто мы предаем его в последнюю секунду. Глаза его стали очень зелеными, и видно было, какие эмоции клубятся там внутри.
— Не смог найти. — Дженкс снизился на дюйм. — Я же не могу просто впечатать в строку: «древний эльф эпохи до проклятия». Какое-нибудь имя — это бы помогло.
Трент глянул на меня — лицо его посуровело от внезапных переживаний.
— Попробуй поискать «Калласеа», — сказал он, и я прислушалась.
— Момент, — ответил Дженкс и улетел.
