претило общество Эдмунда, было бы грубостью обогнать престарелого мистера Тисдейла. А при его медлительности и тяжеловесности для нее было невозможно настолько замедлить шаг, чтобы изучать обоих джентльменов сзади.
Прежде чем молчание растянулось больше чем на несколько секунд, Эдмунд обратил к ней свой хитрый взгляд.
— Мисс Пембертон, — сказал он, и слова его устремились к ней вместе с отравленным перегаром дыханием, — а я и не знал, что вы умеете укрощать животных.
— Что? — Она посмотрела на него подозрительно.
Он рассмеялся в пьяном восторге:
— Да будет вам. Мы все видели, как Лайонкрофт следует за вами, словно выхолощенный хромой пес. Пялился на вас бараньими глазами с дальнего конца одеяла на пикнике, пытался впечатлить вас своим незаурядным умением играть в шары, но гораздо больше внимания обращал на ваше декольте, чем на игру, пользуясь тем, что все остальные были заняты… Да не смущайтесь, мисс Пембертон. Похоже, вам удалось приручить дикое животное.
Пальцы Эванджелины невольно сжались в кулак:
— Я не делала ничего подобного.
— Согласен, — послышался дребезжащий голос мистера Тисдейла.
Она ответила ему благодарным взглядом. Союзник! Наконец-то!
— Он не ручной и не укрощенный, — продолжал мистер Тисдейл, — но не вызывает сомнения то, что он следовал за вами по пятам, как пантера, учуявшая запах жертвы и упорно преследующая добычу. Он был настолько увлечен преследованием, что забыл о приличиях. И это постыдное поведение. Со стороны вас обоих.
Эванджелина замерла на полушаге:
— Что?
— А я вовсе не против постыдного поведения, — пробормотал Эдмунд, нащупывая что-то в кармане сюртука. — Мне было бы интересно посмотреть, как потерявший голову от любви дьявол и его ангел совершают прилюдно любовный ритуал ради забавы гостей.
— Какая незадача, — послышался из-за угла низкий голос мистера Лайонкрофта, шагнувшего из соседнего коридора. В глазах его сверкали искры едва сдерживаемого гнева. — Я совершаю этот ритуал приватно, если, конечно, ты не имел в виду другого дьявола.
— Нет, я имел в виду тебя. — Эдмунд торопливо глотнул из своей фляжки и отступил назад. — Ты собираешься удержать ее здесь?
Хотя Лайонкрофт не ответил ему, его взгляд, не отрывавшийся от Эдмунда, говорил больше, чем слова.
— Потому что, если ты не сделаешь ее своей любовницей до того, как тебя повесят, — продолжал Эдмунд, — я бы не отказался пару раз покувыркаться с ней в постели, прежде чем передать ее другому джентльмену.
Лайонкрофт оказался на другой стороне узкого коридора так стремительно, что Эдмунд едва успел вздохнуть, как оказался прижатым к стене. Фляжка выпала из рук. Ноги негодяя теперь болтались в воздухе. Лицо сначала побледнело, потом покраснело от удушья: рука Лайонкрофта сжала его горло.
— Дотронься до нее, — прорычал Лайонкрофт, — и умрешь.
— Гэвин! — Леди Хедерингтон вынырнула из другого коридора и всхлипнула при виде этой сцены. — Гэвин! Сейчас же убери руки от Эдмунда!
— Именно это я и говорю, — согласился мистер Тисдейл, делая жест тростью в сторону Лайонкрофта. — Вот и еще прекрасный пример недостойного поведения.
Прошла секунда полной тишины, прежде чем Лайонкрофт сделал шаг назад.
Эдмунд упал на пол, хватаясь руками за горло. Но не успел он приземлиться, как вскочил, ощупывая бок:
— Мое виски! Ты разлил мое виски!
Лайонкрофт пожал плечами:
— Не сомневаюсь, что это мое виски.
— Но из-за девчонки? Ты готов разлить из-за девчонки доброе виски?
— Я бы пролил и твою кровь, если бы мне не было жаль моих ковров.
— Гэвин, — послышался снова придушенный голос леди Хедерингтон. — Пожалуйста, не говори так. Что случилось?
— Ничего. Если не считать того, что этот щенок должен принести извинения мисс Пембертон.
— За что? — взорвался Эдмунд. — За то, что нахожу ее привлекательной? Это ты готов ее обесчестить, потому что волочишься за ней, как только позволяют обстоятельства.
Лайонкрофт скрестил руки на груди:
— Я не собираюсь ее бесчестить.
Эдмунд фыркнул и наклонился подобрать пустую фляжку.
— Дотронешься ты до нее или нет, она уже все равно запачкана. Нет ни одной женщины, чья репутация не погибла бы, если она окажется связана с тобой. Девственница и убийца? Если бы мы были в Лондоне, скандальные газетенки уже смаковали бы эту новость.
Брови Лайонкрофта взметнулись вверх:
— На случай, если ты этого не заметил, мы не в Лондоне.
— И все же, — вступил в разговор мистер Тисдейл, — я за то, чтобы предотвратить сплетни о неподобающей фамильярности между мисс Пембертон и мистером Лайонкрофтом. — Он обратил свое морщинистое лицо к Эванджелине: — Я не стану обсуждать его достойное осуждения отношение к вам, моя дорогая, если вы прекратите поощрять чувства убийцы.
Эванджелина расправила плечи:
— Он не убийца.
Гэвин подошел к ней и остановился рядом, лаская ее руку своей. Потом скрестил руки на широкой груди и сверкнул глазами.
И это действие не укрылось от глаз мистера Тисдейла:
— Откуда вам знать, что он не убийца?
— А откуда мне знать, что вы не убийца?
— Я? — Мистер Тисдейл уставился на нее: — Разве мы уже не пришли к выводу, что я не мог подкрасться и ударить его по голове палкой?
Эдмунд запрокинул голову, пытаясь проглотить последние капли виски из своей фляжки.
— Может быть, и так, но, несмотря на ваш почтенный возраст, полагаю, что поднять-то подушку вы можете.
Мистер Тисдейл взорвался:
— А я думал, вы не поверили, что она общается с Богом.
— Я
— Могли бы, — сказала Эванджелина, — если бы каждый проявил честность.
Мистер Тисдейл подался вперед, опираясь на трость:
— Вы хотите честности? Да? Очень хорошо. Я готов очиститься от подозрений прямо сейчас и здесь. И уж раз вы требуете честности, будьте любезны не гневаться, если я выскажу свое мнение.
Мгновенно все взгляды устремились к нему.
— В ту ночь я не пошел в свою спальню сразу. Это я признаю. Я хотел перемолвиться парой словечек с Хедерингтоном о его дочери. Я знал, что она юная, но не думал, что она практически дитя. И ни капельки не заинтересована во мне, должен добавить. Я хотел обсудить свои соображения с Хедерингтоном прежде, чем подписывать контракт. Она вообразила, что влюблена в учителя французского, и слухи о том, что эти двое целовались, оказались правдивыми, и потому ей требовалось немедленно выйти замуж. А что нужно такому старику, как я, если не такая молоденькая хорошенькая девочка, как Нэнси Хедерингтон? Надо вам сказать, я не желал брать то, что осталось после французского гувернера. Я отказался подписать контракт.
