много пьет, слишком много играет в карты, слишком много тратит денег и изменяет своей жене. Вы думаете, что я могу быть в восторге от такого человека, а, что?
— Нет, не думаю. Однако Георг обожает его и считает очень умным.
— Два сапога — пара. И все этот Фокс. Это его рук дело. Он и Шеридан сделали Георга таким, какой он есть. Я повторяю, что не люблю Шеридана, и надеюсь, вам ясно, почему, а, что? Но я собираюсь в Друри-Лейн не для того, чтобы смотреть на Шеридана, а для того, чтобы посмотреть спектакль. И публике нравится, когда мы приходим в театр, им нравится видеть нас. Мы все должны пойти... вы, я и девочки.
— Конечно, эта женщина... Уильяма будет играть.
— Да, да. Я слышал, что она хорошая актриса.
— И вы намерены, сидя в ложе, смотреть на любовницу Уильяма?
— Я буду смотреть на хорошую актрису, играющую в спектакле, и я слышал, что она именно хорошая актриса.
— Но... жить... так, как они.
— У них нет другого выхода. Мне говорили, что они живут очень хорошо в Буши, что Уильям почти не пьет, и я сам замечал, что он избавился от привычки повышать голос, которую приобрел в море. Я знаю, что ему следовало бы жениться на какой-нибудь немецкой принцессе... жениться по закону... произвести на свет сына или двух... не больше, чтобы не было так тяжело казне...
Король казался взволнованным. Когда-то он был восхищен тем, что Шарлотта рожала детей одного за другим. А теперь... все сыновья живут так, что постоянно вокруг них возникают скандалы, неожиданные, как извержение вулкана, они всегда в долгах, всегда меняют женщин, а дочери — они проводят свою жизнь подле матери и не довольны тем, что их никуда не выпускают. «Слишком много детей, — думал король, — и слишком много с ними волнений». Он провел рукой по лбу: о чем они говорили? Ах, да, театр.
— Да, — сказал он. — Мы должны пойти в Друри-Лейн. Люди этого ждут.
— Наш визит в театр будет, в некотором роде, оправданием Уильяма и его... связи.
— Вы считаете, что Уильяму следует жениться?!
— Он — третий сын. У Георга больше не будет законных детей, у Фредерика вообще нет детей. Не должен ли Уильям иметь семью... на всякий случай?
— Подумайте, сколько потребуется денег для того, чтобы привезти ему принцессу! Посол... свадьба... И все это для третьего сына! Нет. Я не думаю, что он много тратит на свою артистку. Она сама достаточно богатая женщина... зарабатывает много денег, мне так говорили, Мне так говорили... часть ее денег покрывает его долги.
— Значит ли это, что в глазах Вашего Величества — миссис Джордан — надежное финансовое предприятие?
— Похоже на то, а, что? Кажется хорошей женщиной. И дети. Без скандалов. Уильяму лучше жить в качестве мужа в Буши, чем шляться везде с Георгом и Фредом.
— Я тоже вижу именно это преимущество, но он не бывает при дворе и вряд ли он живет, как королевский сын.
Король немного погрустнел. Последнее время его мысли все наше обращались к прошлому, которое казалось ему более реальным, чем настоящее. Он старался скрыть это от королевы, но временами сделать это было трудно, поскольку он терял ощущение времени и сам не мог понять, где он находится, — в прошлом или в настоящем.
Он часто вспоминал прекрасную квакершу, с которой у него был тайный роман и которую он любил так, как не любил никого и никогда. Если бы он мог жить в таком доме, как Буши, с любимой женщиной и детьми, он был бы очень счастлив и доволен.
Никаких придворных церемоний, государственных дел, тяжелой ответственности! Колонии! Гордон Райотс! Мистер Питт и мистер Фокс! И многие другие! Все они, как злые демоны... И сыновья, которые его мучают... и их долги, которые они делают, играя в карты, волочась за женщинами, он никогда не делал долгов, никогда не любил этого... теперь он должен платить их долги.
Были еще дочери, дочери, с которыми он не хотел бы никогда расставаться. Он хотел бы удержать их всех при себе, всех, особенно Амелию, самую младшую, самую любимую, его ненаглядную» дорогую Амелию, которая всегда вызывала его одобрение. Но даже она причиняет им беспокойство своим слабым здоровьем. Что жизнь дала ему? Корону, которая слишком тяжела для него, некрасивую немецкую принцессу, которую он так никогда и не смог полюбить, а только исполнял свой долг по отношению к ней, пятнадцать человек детей, из которых сейчас осталось тринадцать, приносящих ему постоянные огорчения и бессонные ночи. О чем это я? Да, театр.
— Мы пойдем в Друри-Лейн и возьмем старших дочерей. Оля должны прислать мне программу, и я выберу пьесу.
Уильям был доволен.
— Дора, — сказал он, — вам оказывают честь, моя дорогая!
— В чем дело? — поинтересовалась она.
— Мой отец собирается посмотреть ваш спектакль.
— Уильям... это правда?
— Да, он послал за Шериданом, и он выбирает пьесы. Он собирается побывать на нескольких ваших спектаклях.
— Что это значит?
— Это значит, что он не думает про нас плохо.
Она встревожилась. В глубине ее души всегда жил страх, что в какой-то момент король распорядится оторвать от нее Уильяма. Она знала, что братья Уильяма настроены дружелюбно: принц Уэльский всегда обращался с ней, как с сестрой, но ей не приходилось рассчитывать на одобрение королевской четы. Однако сейчас ей казалось, что если они и не одобряют их связи, то смирились с ней.
Приехав в театр и застав Шеридана в веселом настроении, она сразу поняла в чем дело.
— Королевское представление, — сказал он ей с низким поклоном.
— Я знаю. Герцог сказал мне, что король и королева собираются в театр.
Шеридан кивнул.
— Они выбрали три пьесы, и все с вашим участием. Мне это кажется не случайным. О, миссис Джордан, вы идете в гору! Ваши акции повышаются! Заслужить внимание короля — это достижение, примите мои поздравления! Но королева — тут я не уверен. Это скорее желание Его Величества, чем ее. Мне так кажется.
— Это хорошие новости, признаюсь, я немного волнуюсь.
— Не надо, дорогая. Поверьте мне, угодить королю значительно проще, чем кому бы то ни было в этой семье. Он принял то, как вы живете. Я не сомневаюсь, что он будет покорен вами... и вашей игрой, конечно.
— Что он выбрал?
— Три пьесы, с вашего разрешения: «День свадьбы», «Любовью за любовь» и «Будет — не будет?»
— Я почему-то думала, что он выберет Шекспира.
— В данном случае он выбрал то, что он действительно хочет посмотреть, а не то, что, по мнению окружающих, он должен смотреть. Что придает посещениям приятный семейный аромат, вы согласны?
Он бросил на нее насмешливый взгляд. Интересно, неужели она и сейчас готовится подарить Его Величеству внука или внучку?
Играя леди Контест в «Дне свадьбы», она не забывала о паре в королевской ложе. Король не сводил с нее своих водянистых, выпученных глаз, взгляд его был добрым и благожелательным. Она была бы очень поражена, если бы смогла прочесть его мысли. «Красивая женщина, — думал он. — Счастливчик Уильям, повезло парню. Красивая фигура, чуть полновата, но все равно хороша. И живут в Буши с детьми. Мне говорили, что маленький Георг Фицкларенс — настоящий разбойник. Хотел бы посмотреть на него. Но не смогу... Принц Уэльский наносит им визиты, возит подарки детям... Почему он все имеет, и ему все можно? Хотя он все портит. Сейчас снова с этой миссис Фицгерберт. Пусть бы уж с нею и остался. Славная женщина... хотя католичка. Что за беда, а, что?»
