Центральная Европа стала «крепостью», но в ней не было ни единства, ни достаточного количества войск. Союзники окружили эту стратегическую область и, объединив усилия, могли нанести удар по «крепости». Авиация союзников была способна нанести концентрированный удар одновременно с трех сторон.
Западные державы господствовали над морем. Обладая колоссальными ресурсами, они могли в любой момент высадиться на западе и юге Европы. С их мощным флотом и транспортными средствами они могли, если бы пожелали, позволить себе обманные маневры хоть на всех фронтах.
Но мы были не в том положении, чтобы быстро перебросить значительные резервы по земле с востока на запад или с юга на север. Несколько фронтов, например в Норвегии, Финляндии и на Балканах, были «заморожены», поскольку в связи с нехваткой железнодорожного и морского транспорта мы не имели возможности быстро перебросить войска в необходимое место. Постоянные налеты вражеской авиации сильнейшим образом сказывались на состоянии европейской железнодорожной системы: нарушилось движение поездов, что, в свою очередь, повлияло на скорость переброски с фронта на фронт больших воинских формирований. В 1943 году союзники перешли в стратегическое наступление, и Германия была вынуждена перейти к обороне. События приняли иной оборот, как во второй части Первой мировой войны.
Рундштедт любил повторять, что Германия, являясь континентальным государством, находящимся в центре Европы и окруженным сильными державами, должна следовать с особой тщательностью разработанным политическим курсом; в противном случае от нее не останется живого места. Он прекрасно понимал, какая тесная связь существует между политикой и стратегией. Гитлер был всерьез обеспокоен предстоящим вторжением и задавался вопросом, где и когда оно произойдет. Верховное командование Германии считало, что высадка произойдет в районе Генуи, или в Южной Италии, или в Греции.
Мнение по поводу места возможной высадки союзников постоянно менялось. Секретная информация, слухи и заведомо ложная информация, поступавшие из самых разных источников, вселяли в Гитлера все большую неуверенность.
В 1943 году Гитлер был убежден, что следует отстаивать каждый метр завоеванной земли. Искусство управлять войсками в понимании фюрера состояло в том, чтобы любой ценой удерживать землю, на которую ступила нога немецкого солдата, и не оставлять завоеванных позиций без его личного согласия. Вероятно, наши противники с удивлением отмечали, что начиная с 1943 года Верховное командование вермахта только и делало, что цеплялось за оборонительные рубежи, окружая себя ими со всех сторон. Когда пришел приказ прорываться, было уже слишком поздно: к тому времени мы уже понесли слишком большие потери, людские и материальные. Но, что самое главное, никто уже ни в чем не испытывал уверенности. В 1943 году немецких генералов лишили их традиционной независимости. Фельдмаршалы не могли свободно перемещаться без согласия Гитлера, принимать любые, самые незначительные решения. Даже члены штаба фюрера, вроде генерала Йодля, должны были спрашивать разрешения Гитлера. Теперь все зависело от решения Верховного главнокомандующего, и в результате все контрмеры принимались с запозданием. Ведь Ставка Гитлера находилась в Восточной Пруссии! Пока он доставал карту и принимал решение в отношении отдельных дивизий на Восточном фронте, в Африке, на Западном фронте, тактическая ситуация уже давно была другой.
Нужно было удерживать не только длинную береговую линию, но и множество островов, находившихся у побережья. На многих позициях находилось всего по 20–30 человек. Командование Западного фронта отвечало только за часть европейского фронта, но это была крайне важная часть. В любой момент могло произойти вторжение из Голландии, Бельгии или Франции. Путь к сердцу Германии и, что самое важное, к Руру вел через Бельгию и Северную Францию к Кельну. В этом случае зона Рундштедта была бы фактически отрезана от Германии.
Рундштедт, начальник его штаба и начальник оперативного отдела были уверены, что основная высадка произойдет между Кале и устьем Соммы и союзники быстро продвинутся через Бельгию на линию Ахен–Кельн; расстояние по прямой порядка 400 километров. По мнению Рундштедта, союзникам наверняка известно, что «Атлантический вал» только на первый взгляд кажется внушительным сооружением и не является серьезной преградой. Кроме того, союзники знают, что в Бельгии нет боеспособных резервов и Рейнская и Рурская области остались без защиты.
К работам по строительству «Западного вала» были привлечены иностранцы, и среди них наверняка были сотрудники разведывательных служб, поэтому Рундштедт и его штаб справедливо считали, что союзники полностью владеют информацией о ситуации, сложившейся на Западном фронте. Наступление по линии Кале–Абвиль на Ахен–Кельн, как предполагал Рундштедт, нанесет смертельный удар по западному и южному флангам фронта и отрежет немцев от Германии.
Вероятно, у союзников были веские основания, не известные немцам, чтобы не переходить в наступление, которого так опасался Рундштедт. Может, союзники опасались мощного немецкого наступления с юга. Хотя как раз этого они могли не бояться.
Большая часть дивизий была рассредоточена вдоль побережья, и потребовалась бы не одна неделя, чтобы собрать более или менее боеспособную армию, которая могла бы привести союзнические армии к разгрому.
Следует отметить, что Рундштедт открытым текстом заявлял, что «Атлантический вал» – не более чем «пропагандистский блеф», как, впрочем, и «Западный вал». При случае он вроде как в шутку говорил об этом иностранным гостям. Рундштедт, воспитанный в старых традициях Мольтке и Шлифена, был убежденным сторонником гибкой стратегии. Искусство ведения войны заключалось, по его мнению, в подвижной (мобильной) обороне; неподвижность равносильна смерти. Читателям важно уяснить себе эту концепцию Рундштедта, чтобы понять дальнейший ход событий.
Весной 1943 года доклад о положении на Западном фронте был направлен Верховному командованию вермахта и представлен на рассмотрение Гитлера. К сожалению, как я уже говорил, Верховное командование приняло доклад к рассмотрению, не посчитав нужным дать немедленный ответ. Только в конце октября 1943 года очередной доклад Рундштедта побудил к действиям всех неофициальных вдохновителей штаба фюрера.
15-я армия обороняла побережье между Остенде и Гавром. Летом 1943 года Рундштедт получил сообщение от командования 15-й армии, что организация Тодта в условиях полной секретности ведет на ее участке побережья строительство. Даже командующему 15-й армией запрещалось появляться в зоне ведения строительных работ. По вполне понятной причине командование армии, которое даже не удосужились поставить в известность, выразило протест в связи с ведением строительства в ее зоне действий. Не говоря уже об этической стороне вопроса, строительные объекты превратились в мишени для вражеских бомбардировок и, следовательно, подставляли под удар находившиеся поблизости войска.
Рундштедт и его штаб находились в полном неведении относительно цели строительства и послали запрос в штаб вермахта. Запрос вызвал невероятное удивление: как, неужели командование Западного фронта не информировали, с какой целью ведется строительство? Было дано обещание, правда только в устной форме, исправить ошибку. Действительно, через некоторое время к Рундштедту приехали несколько офицеров Генерального штаба сухопутных войск и сообщили ему следующее.
В ближайшее время на Западном фронте будет применено новое оружие, которое окажет решающее влияние на ход войны; речь идет о «Фау-1» и «Фау-2».
Люфтваффе взяло на себя вопросы разработки и применения крылатых ракет дальнего действия «Фау-1». Ракета отличалась простотой конструкции, но имела низкие тактико-технические характеристики и была уязвима для средств ПВО. Ракета «Фау-2», разработанная коллективом генерала Дорнбергера, имела сложную конструкцию, обходившуюся в производстве во много раз дороже, чем «Фау-1», для ее запуска требовался комплекс подвижных подъемно-транспортных, заправочных, проверочных и стартовых агрегатов, но была неуязвима для средств ПВО. Применение «Фау» продемонстрировало большие потенциальные возможности ракет дальнего действия.
Спустя какое-то время по приказу Гитлера был создан специальный штаб, под началом Рундштедта, получивший название «Штаб для решения особых задач». В состав штаба вошли офицеры и инженеры люфтваффе и службы артиллерийско-технического снабжения армии. Однако вскоре выяснилось, что новое оружие, в большей степени это относилось к «Фау-2», находится в стадии разработки, и пока еще рано говорить о его практическом использовании. Во время испытаний в Восточной Германии был выявлен ряд
